Проклятая картина
Шрифт:
Следующим слово взял Арсений, который распечатал целую пачку заявок. Новое агентство продолжало работу по старой схеме, которую ввел их бывший шеф Сергей Степанович. Но добавились расследования.
Собственно говоря, расследований как таковых у них еще и не было, если не считать того первого, в августе, трагического, да другого, заказ на которое новорожденное агентство «Мистерио» получило две недели назад. Второе расследование оказалось простым: владельца квартиры беспокоил призрак, создававший по ночам шум и сбрасывавший с полок вещи. Неупокоенный дух желал донести до живых, что несчастный случай с ним на самом деле был спланированным убийством. Макс, как медиум, с этой задачей
До недавнего времени команда занималась чисткой мест, в которых случилось что-то страшное: «нехороших» квартир, офисов, участков дорог, на которых случались аварии. Люсинда, как экстрасенс, считывала энергетику, иногда могла увидеть, что случилось в прошлом. Макс, медиум, вступал в контакт с призраками и уговаривал их уйти. Лида, как ведьма, очищала проблемные места от скопления негативной энергетики. Затем Люсинда и Макс проверяли, все ли чисто после их работы. И их бывший шеф Сергей Степанович запечатывал все с помощью рунических формул. Гера же был талантливым программистом, хакером, но работал не только в офисе. Он устанавливал приборы, анализировал их показатели – выполнял ту же работу, что и Люсинда, только с помощью техники. Марина организовывала работу офиса, координировала, составляла маршруты, отбирала заявки, общалась с клиентами. У нее это получалось замечательно, хоть она и страдала от своей «обычности». Но после первого расследования состав команды изменился. Марину заменил шаман Арсений. Макс стал шефом, открыл новое агентство и назвал его «Мистерио».
Они все еще не отошли от летних событий, не привыкли к переменам, порой не знали, как организовать работу. Да и Макс, Люси это понимала, чувствовал себя неуютно в роли начальника. К тому же случившееся больше всего ударило именно по нему. Но все же они шли вперед: выполняли привычную работу, благо после долгой тишины заявки снова стали появляться. А теперь, похоже, наклевывалось новое расследование.
«Пусть оно будет простым!» – мысленно пожелала Люсинда, выходя следом за Герой на улицу. И имела она в виду не сложность «ребуса», а чтобы дело оказалось без последствий.
В машине они молчали. Люсинда по своей привычке уткнулась в окно и рассеянно следила за проносящимися пейзажами. Гера тоже не нарушал тишины, хоть обычно балагурил, иногда не к месту. Атмосфера ощущалась такой необычной, что Люсинда украдкой покосилась на коллегу и позволила себе то, что старалась не делать со знакомыми людьми, – немного считать его настроение. Она делала это в исключительных случаях. Например, когда только пришла в агентство: ей нужно было узнать, с кем придется работать. Ни от резкой и заносчивой Лиды, ни от остроязычного Геры угрозы не исходило, оба были настроены по отношению к ней дружелюбно. Макс, Марина и шеф тем более отнеслись к новой сотруднице тепло. Немного позже Люсинда провернула трюк и с Арсением, и то, что она почувствовала, ее испугало. Позже на вопрос Макса Люсинда ответила, что не доверяет шаману, не знает, какой он на самом деле, – и слукавила. Но больше ни к Арсению, ни к коллегам она не лезла. Неэтично.
Сегодня же Люсинда решилась нарушить правило, потому что Гера был сам на себя не похож, а им нужно выполнить задание. Она коснулась его лишь поверхностно и все равно почувствовала, какой тоской веяло от коллеги. Люсинда едва удержалась от вопроса. Остановило только то, что они с Герой ни разу за время совместной работы не затеяли душевной беседы.
– Через десять минут будем на месте, – сказал коллега, бросил на Люсинду мимолетный взгляд и, конечно, застал ее врасплох.
– Что? – удивился он. – Что-то не так?
– Задумалась, – в своей манере вяло отговорилась она.
– Обычно, когда ты думаешь, то в окно таращишься. А тут на меня.
– За окном пейзажи скучные, – буркнула Люсинда и отвернулась. – Ты не отвлекайся от дороги, Герасим. Мало ли на что или кого я таращусь. Уверяю, в эти моменты я просто думаю. И вовсе не об объекте, на который смотрю.
Гера хмыкнул и до конца дороги молчал.
Через четверть часа они уже поднимались по лестнице на второй этаж новой высотки. Виктория открыла им сразу, будто караулила возле двери. Она уже немного пришла в себя, умылась и даже слегка накрасилась. Домашний костюм не скрывал округлившегося животика, который женщина поглаживала обеими ладонями.
– Чай будете? Или, может, кофе?
– Нет, Виктория. Спасибо, – опередила Геру Люсинда. И по тому, как коллега недовольно зыркнул, поняла, что он от чая-кофе не отказался бы. Но они сюда приехали не за угощением.
Осмотр занял полчаса. Виктория все это время тихо просидела на диване, с интересом наблюдая за действиями гостей. Люсинда чувствовала бы себя уютней, если бы никто на нее не смотрел, но попросить хозяйку выйти из комнаты не отважилась. Гере же Виктория отнюдь не мешала. Он заметно оживился и моментально включился в работу: раскрыл на столе свой ноутбук, вытащил из объемной сумки несколько приборов и установил их в разных местах комнаты, затем занялся камерой. Люсинда тоже приступила к делу. С того места на диване, который она заняла, в поле зрения попадала картина, которую отчего-то невзлюбила хозяйка. Виктория сказала, что в ту ночь, когда пропал ее муж, картина упала со стены. Сама ли женщина повесила ее обратно или кто-то помог? Впрочем, это было не важно.
Люсинда отметила, что картина была выполнена маслом и, судя по всему, не профессионалом, хоть и способным художником. Конус аллеи казался идеальным, линия горизонта находилась на уровне глаз, пропорции соблюдены так, что создавалось ощущение присутствия на аллее глубины, ухода внутрь. Но вот, например, деревья все казались одинаковыми, невозможно было дифференцировать породу: то ли липы, то ли клены. Каждая порода по-своему осенью меняет цвет, но художник это упустил. Люсинде понравилось, как были выбраны оттенки, но чего-то все же не хватало.
Она спохватилась, что Максу бы хотелось узнать о картине совсем другое, а не оценку искусствоведа, коим Люсинда не являлась. Она поднялась с дивана, и в этот момент случайно скользнувший по картине солнечный луч создал иллюзию того, что дымка колыхнулась и на мгновение в ней проступил чей-то силуэт. Люсинда сморгнула, и наваждение исчезло. Никакого солнечного луча, конечно, и не было: за окном по-прежнему хмурилось тучами ноябрьское небо. Она медленно приблизилась к картине с намерением коснуться полотна ладонями и получить информацию, но воскресшие так некстати воспоминания о похожей ситуации моментально сбили с нужной волны.
…Два с половиной месяца назад она, ошеломленная тем, что увидела в чужом доме собственную работу, которую узнала бы из миллиона, вот так же, выставив ладони, приблизилась к картине. Макс, понявший, что это ловушка, закричал, только Люсинда уже успела коснуться изображения. Ее вышвырнуло тогда из настоящего в прошлое – в те дни, которые испепелили сердце и выжгли душу, и погружение было настолько глубоким, что она не сразу смогла прийти в себя…
Воспоминание было таким ярким и болезненным, что Люсинда отдернула руку, так и не коснувшись рамы, и оглянулась на Викторию: