Проклятая Мангазея
Шрифт:
– И не думай! Я одна не останусь! Обойдёмся рыбой! Мало нам страхов было...
Им и на этот раз повезло. Солнце ещё не закатилось за далёкую гряду гор, как Настя вскочила на ноги и закричала, указывая на берег:
– Тятя, кажется речка или ручей! Гляди правее того скопления камней на берегу! Или я ошиблась?
– Вроде нет, – ответил Тимофей, приставив ладонь к глазам. – Что-то есть. Подойдём ближе. Огляди берег и дальше немного.
Убрали парус и к сумеркам подошли на глубину в полсажени. Оба внимательно оглядывали берег, заросший кустами и
– Пусто и тихо, – почему-то шёпотом молвил Тимофей. – Высаживаемся. Постоянно прислушиваться и осматриваться. Хватит нам этих горцев.
Прошли вверх по ручью шагов двадцать. Дальше не осмелились. Оглянулись на лодку. Она едва виднелась, покачиваясь на волне. Якорь её хорошо держал. Дно у берега усеяно камнями, обкатанными и гладкими.
– Хорошо бы искупаться, – прошептал Тимофей, ложась в мелкую быструю воду. – А ты чего ждёшь? Пользуйся случаем.
Но Настя никак не могла оторваться от воды. Пила и пила. Холодную, чистую, шумную.
Отец начал черпать ковшом, наполняя бочонок. Настя вся уже мокрая и довольная оглядывала заросли, черневшие по ручью. Тихо спросила:
– Ты скоро? Мне что-то жутко тут! Скорей бы на лодку.
– Наполни котёл, – напомнил Тимофей. – Бочонок почти полный. Иди сама, я догоню.
– Я с тобой! Боюсь! Жутко мне? – повторила девушка, оглядываясь по-звериному.
– Тогда собери дров хоть немного. Что без них нам делать?
Настя ощупью шарила в кустарнике. Боялась наткнуться на змею и ей всё казалось, что за ними кто-то наблюдает. И с облегчением вздохнула, когда отец поднял бочонок на плечо и проговорил:
– Трогаем! Иди впереди. Поспешай!
На этот раз ничего не произошло, и наши голодранцы благополучно оказались в лодке и с облегчением вздохнули. А Настя тут же спросила, разжигая печурку:
– Сейчас сварю похлёбку из трав и корешков. Успела подсобрать малость. И то дело для начала. Корешков, правда, совсем мало, только для запаха. Но и пожуём.
– Ох, Настя! Щас бы кус мяса! Да где ж ты его в море возьмёшь? Попробую наловить, вдруг что и поймаю. А ты поспи пока. Я сам всё сделаю. Море-то тихое.
Настя с благодарностью кивнула и устроилась под навесом, уже изрядно дырявым. А Тимофей дохлебал похлёбку, только кишки раздразнил. И принялся готовить снасть, слабо надеясь на удачу. Даже остатки масла в светильнике не пожалел. Выставил крохотный огонёк на носу и забросил леску с шестью крючками и наживкой из мух,
Поглядывая на берег и подправляя изредка рулевое весло, он чутко следил за поплавком, что едва виднелся в шаге от борта лодки. Пока он даже не дёргался.
Лодка медленно шла вдоль берега. Иногда отдалялась в море. Ветры здесь были переменчивыми и часто менялись. Так прошло довольно много времени, Тимофей уже давно клевал носом, сон так настойчиво его убаюкивал, что пришлось встать. Высматривал знакомые звезды, пытаясь определить время. Было уже за полночь. Подумал, что можно и бросить бесполезное дело с рыбой и лечь спать, подняв дочь. И тут у борта что-то плеснуло и затихло. Тимофей бросился к леске и потянул. Сразу понял, что на крючке добыча. Вытягивал осторожно и скоро в лодку плюхнулась рыба. Она оказалась больше локтя длиной, и рассмотреть её оказалось трудно. Ночь ещё не собиралась светлеть.
Хотелось позвать Настю и обрадовать. Спохватился и решил сделать ей подарок. А сон её и так достаточно сладок и приятен. И Тимофей спешно стал чистить рыбу, стараясь почти ничего не выбрасывать. Вернее, складывать в кучку для приманки. Это могло сильно помочь в ловле. Масла у него не было и пришлось в сковороду подлить морской воды. Соль тоже надо беречь, её оставалось крохи.
Запах жарящейся рыбы был так восхитительно приятен, что рот наполнялся слюной, которую Тимофей не успевал глотать. Вдруг тихо проговорила Настя,
– Боже! Какой сои! Запах рыбы... Тятя! Ты жаришь рыбу? А мне приснился такой же сон! Сразу и не поняла! Откуда рыба? Поймал всё же? Ну ты молодец! Готова?
– Почти. Сама попробуй. Для начала хватит, да? Зато теперь наживка есть. Можно надеяться ещё на удачу с рыбой. Даже спать расхотелось! Давай уж, мочи нет более ждать. Слюнями исхожу.
Они стали ретиво раздирать куски горячей рыбы и, обжигаясь, совали в рот. Ощущение было божественное!
– Боже мой! – воскликнул Тимофей, облизывая пальцы. – И это все? Слабо! Даже вкуса не почувствовал. Или мне так лишь показалось?
– Показалось, показалось! – смеялась Настя, тоже тщательно вылизывая пальцы. – Зато как вкусно, а ты говоришь, что вкуса не почувствовал! Мало только! Да и за такой завтрак Бога надо благодарить, тятя!
– А меня разве не надо? – усмехнулся отец и погрозил пальцем. Но то была шутка, и оба знали про это. И счастливый смех пронёсся над водами предутреннего моря. Настя полезла целовать отца, благодаря за столь отменный завтрак.
– Погоди, дочка! Посмотрим, как сумеем ещё наловить! На наживку лучше пойдёт' Дай срок и у нас будет еда! А там и путь скоро закончится! Живём ещё!
С этой ночи их жизнь пошла всё лучше. Рыба ловилась, а через два дня встретили довольно большое судно, и Тимофей с Настей упросили купца продать им еду на целую неделю, заплатив вдвое дороже. Но это никого из мореходов не волновало.
– Узнал, что скоро будет большая речка, – говорил Тимофей, довольный и обнадежённый близостью устья. – Сулак прозывается. Да до неё нужно большой мыс обходить. Значит, больше двух дней можем потерять. Как быть, дочь? Пораскинь-ка своими мозгами. Ты у меня сообразительная.
– Я в этом ничего не соображаю, тятя! Даже не спрашивай. Может, что и будет, да трудно сказать... Могу и ошибиться...
– А ты напрягись. Иногда получается, я знаю. Вспомни, как тебе показалось, что мама попадёт в смертельную опасность и может погибнуть! Так и случилось! Ну же!
– Тогда мне нужна тишина и сосредоточенность! А сколько это будет продолжаться, я не знаю. Может, ничего не появится в голове. Ну что?
– Давай! Я готов, – согласился Тимофей. – Я стану немым и незаметным.