Проклятая в Академии Стражей, или “я случайно, магистр!"
Шрифт:
Я не столько поняла, сколько почувствовала, что вот сейчас, возможно мой последний шанс узнать есть ли для меня выход, и почти прокричала, требуя внимания:
– Но что, если вы все же ошиблись и я не та, за кого вы меня принимаете?
Но ректор на это только закатила глаза. И, достав что-то блестнувшее красным из-за пазухи своего тесного корсета, швырнула это мне под ноги, со словами:
– Все! Прочь с моих глаз!
Только предмет ударился об мрамор, как пол исчез под моими ногами и я с сухим треском провалилась во что-то мягкое и упругое.
– Ааа!!!
Взорвал тишину пронзительный женский визг и вокруг тут же вспыхнул яркий, ослепительный свет, после темного кабинета ректора, совершенно лишивший меня способности видеть.
3.3
Дыра. Огромная дыра надо мной! И в обрамлении неровных обрывков обветшавшего и выцветшего от времени синего бархата, виднеются крепкие черные балки, удерживающие покатые своды каменного потолка.
Натруженная переживаниями и долгим… слишком долгим днем, моя бедная-несчастная тушка аж мурашками покрылась, оказавшись в объятиях мягкой перины. Да так сладко, что зевнуть захотелось! Несмотря даже на облачко пыли, выбитое из кровати при падении, порванный балдахин и звуковой аккомпонемент в виде девичьего визга, продолжающего врываться в мой изможденный мозг взрывными волнами.
Я нехотя села в постели, уже поняв где именно оказалась. Во многом благодаря миленькому голубому ковру, застилавшему пол между моей и соседней кроватью. И, заткнув ладонями уши, раздраженно прикрикнула на насмерть перепуганную соседку:
– Да хватит уже орать! Я это. Я!
– Как ты… – часто дыша и словно придерживая ладонью рвущееся изгруди сердце, просипела сорванным голосом Ви. – Т-точнее откуда ты?
Я поморщилась от звона в ушах, сменившего внезапно наставшую тишину, и не сдержалась от язвительного:
– С потолка, неужели не видно?
– Но как…
Ежики зеленые! Вот честно, насколько уж я, скажем так, человек не от мира сего, но уже готова перестать удивляться, всему тому волшебному кавардаку, который в последние сутки творится вокруг. Но она то что? Ви же тут коренная жительница, так неужели ее можно удивить простым выпадением из портала в потолке?
Впрочем, поток моего возмущения прервал живописный вид на большой прозрачный кувшин с водой, стоявший на тумбе у входа. Презрев стоявший рядом с ним бокал, а вместе с ним и всякую усталость, словно верблюд неделю плутавший в самой жаркой пустыне, я спрыгнула с кровати, чтобы прильнуть к прохладному спасительному источнику живительной влаги.
– Эй! Ты совсем что ли? – возмутилась соседка за моей спиной, – Это мое!
– О, ты теперь разговариваешь со мной, да? – обернулась я к ней и, сладко облизнувшись, вновь по-варварски припала к кувшину.
Ви ничего мне не ответила. А когда я наконец утолила жажду практически ополовинив ее кувшин, увидела что девушка и вовсе с головой накрылась одеялом, отвернувшись носом к стенке.
Но не уснула. Это было ясно по возмущенному сопению – я не слышала, но буквально чувствовала как она мысленно ставит меня такую-сякую на место, не стесняясь в выражениях.
– Что ж, – пожала я плечами и плюхнулась обратно на свою кровать. – мне все понятно. И тебе спокойной ночи!
Разумеется, ответом мне была лишь тишина.
Чудесно-прекрасно!
И мне бы наверно стоило воспользоваться ею и дать хоть немного отдыха перегревшемуся мозгу, но какого, я хочу спросить рожна, а?
Ведь все-таки что же за невероятная вселенская несправедливость, вот так, попасть в другой мир и оказаться в нем потерянной дочерью какого-то кровавого диктатора?!
Ты значит по-жизни такая, ни сном, ни духом, и вообще зайчик пушистый, а на тебя каждый встречный в ответ на любое “привет” крестится, как на демона из ада, да еще и в спину плюет?
Эй, там! На верху! А можно мне судьбу попроще? Ну, там хоть в рабыни-крестьянки попасть, к доброму и красивому, как Аполлон барину, в меня по уши влюбленному? Мне может терок с одноклассниками за положительный авторитет еще в школе хватило! Так что же, я теперь еще и здесь всем доказывать должна, что на самом деле белая и пушистая, хоть и мехом внутрь?
В общем и целом, эмоции мои кипели и сон совсем не шел. Но и у моей соседки, судя по тому как время от времени поскрипывала ее кровать и шуршало одеяло, заснуть никак не получалось.
Я подулась на нее еще немного за малодушность и узколобость, но все же решила попробовать наладить контакт. Ведь неизвестно сколько нам с ней придется еще времени провести на одной территории. Да и у меня после беседы с мадам инфернальной ректорессой скопился целый воз и маленькая тележка вопросов.
– Во дела, да?! – выдала я, так и не придумав, как еще мне завести с ней разговор.
Кровать скрипеть перестала, шерохи прекратились, однако в ответ я не получила ничего кроме напряженного молчания.
– Эй! Только не говори, что собираешься меня игнорировать до конца времен? Мы же с тобой соседки как никак…
С соседней кровати раздался весьма презрительный и обидный фырк.
Странно, при первой встрече Ви не показалась мне стервой. А даже наоборот очень приятной и легкой в общении девчонкой… Почему же теперь она ведет себя так, будто я газонокосилкой переехала ее любимую морскую свинку?
– Ты хоть скажи почему… Ви, я ведь даже не знаю что происходит.
В тусклом лунном свете, пробивавшемся через шторы из большого окна между нашими кроватями, я отчетливо увидела как откинулось ее одеяло и девушка приподнялась на локте, метнув в мою сторону до глубины души оскорбленный взгляд. И я уже приготовилась выслушать причину такого ее ко мне отношения, но Ви так же резко плюхнулась обратно и стремительно накинув на себя одеяло, вновь отвернулась дуться к стенке.
– Ну, хоть какая-то реакция. – Фыркнула я как можно ядовитее, пытаясь вывести ее на эмоции и разговор по душам. – Знаешь, мне бы было не так обидно, если бы я знала хоть за что ко мне такое отношение…
– А ты не знаешь? – наконец донеслось с противоположного угла ринга и я внутренне возликовала.
– Нет конечно!
Ну, ладно. Я уже знала. Но хотелось же и ее точку зрения услышать…
– Ха! – Справедливо усомнилась Ви в моих словах, но к счастью, на этом наша перепалка не закончилась, – Спроси у своего папочки за что. Ах, прости… я забыла, не у кого же больше спрашивать, бедная ты сиротка.