Проклятая война
Шрифт:
Он сказал это в одно слово, «мигов», и Кэм переспросил:
— Что это?
— Истребители. Российские истребители. Похоже на американские самолеты с российским сопровождением, но там еще DC-10 с маркировкой на арабском, как мне кажется.
— Дай посмотреть, — попросила Рут.
— Нет.
Ньюкам снова развернулся к северу и продолжил изучать небо над долиной, одновременно пытаясь настроить рацию. Но из нее раздавался только треск статики. Кэм не знал почему-то ли из-за атмосферных возмущений, то ли потому, что передатчики работали только на армейских частотах, которые не использовали летчики… или потому, что самолеты сохраняли радиомолчание.
— Я немного понимаю по-арабски, — сказала Рут.
Она тронула Ньюкама за плечо, но сержант отмахнулся от нее. В результате только Кэм заметил, как две или три группы изменили курс. Солнце вспыхнуло на брюхах самолетов, когда машины развернулись к югу.
— Теперь они и к северу от нас, — отрапортовал сержант. — Старый советский заправщик. Три транспортника. Два истребителя неизвестной мне модели.
— Флот беженцев, — предположила Рут. — Собрали все, что смогли найти. Но что там по другую сторону Тихого океана? Япония? Еще Корея. Там были военные базы США. Может, оттуда и появились наши самолеты.
— По-моему, они идут на посадку, — сказал Кэм.
Он указал на юг, где две самые дальние группы уже превратились в точки. Некоторые из этих сверкающих искорок продолжали кружить в небе, сохраняя высоту, тогда как другие исчезали, сливаясь с землей. Но как? В трех километрах над уровнем моря почти не было дорог. Несколько дней назад Ньюкам объяснил, что С-17 может сесть с минимальным пробегом, но Боингу 737 и истребителям нужны посадочные полосы.
Намного ближе третья группа, тоже заложив длинный плавный вираж, развернулась к северу. Очень скоро они должны были пролететь над головами беглецов. Низкий вибрирующий рев двигателей несся впереди самолетов, как землетрясение, раскачивая скалы и лес. Кэм смотрел вверх, на машины. Потом его посетила еще одна мысль. Может, они приземлялись ниже барьера, там, где были дороги, как можно ближе к безопасной зоне. Если они заходили на посадку, поддерживая в кабинах низкое давление, экипажи и пассажиры могли выстроится у дверей, затем разгерметизировать салон и бегом кинуться в горы.
— Мне это совершенно не нравится, — сказал Ньюкам.
Он отдал бинокль Рут и тут же начал выбираться из спальника. Взяв спальный мешок за капюшон, сержант быстро скатал его, готовясь к выходу.
— Это могут быть американцы, — заметила Рут. — С иностранных военных баз.
— Нет. Не может быть. Мы отозвали всех наших обратно.
Ньюкам скатал спальник в плотный комок и пристегнул к рюкзаку.
— Это скоординировано со взрывом. Неужели не понимаете? Электромагнитный импульс ослепил наши радары и коммуникационные системы по всему полушарию, что дало им отличный шанс проскользнуть незамеченными. Они выждали ровно столько, чтобы ЭМИ не повредил им самим. А теперь они здесь. Черт.
— Разве японцы не на нашей стороне? — спросил Кэм.
Кажется, у Японии не было ядерного оружия, как и у Кореи, а вот у китайцев точно было — и к тому же неизвестно, кто мог прибрать его к рукам в нынешней неразберихе.
Ньюкам только буркнул: «Ага».
— Может, это кто-то из европейцев. У нас там тоже было много баз, и я знаю, что чума распространилась до того, как мы успели все вывезти.
Сержант начал упаковывать для Рут ее рюкзак, запихнув туда открывалку, грязную вилку, полупустую флягу.
Над вершиной на юге расцвел крошечный огненный цветок.
— Они разбились, — сказала Рут.
Затем последовала еще одна вспышка, и еще. Кэму показалось, что второй взрыв произошел в небе. Ракета? Кто-то стрелял по новым врагам.
— Передовая база Лидвилла, — сказал он.
— Ага.
Ньюкам продолжил сборы, но Кэм смотрел на далекий бой, не зная, стоит ли торжествовать. Странное чувство. Они целыми неделями пытались укрыться от самолетов и вертолетов с передовой базы Лидвилла, но сейчас Кэм был рад, что в Сьерре сохранилось американское военное присутствие.
Сзади, словно молотом, ударил орудийный огонь. Кэм, крутанувшись на месте, увидел, как один из новоприбывших истребителей обстреливает горную вершину примерно в шести километрах к северу. Другой самолет покрупнее тоже неторопливо зашел для обстрела горы. Правый борт судна как будто взорвался. Дым и пламя вырвались из его орудий. Каждый залп был правильной формы — два громадных прямоугольных пятна.
Ветер подхватил полосы сорванной со склона бурой земли, и Кэм снова ощутил цепенящий ужас. Новые враги уничтожали всех беженцев, чтобы никто не мог помешать их высадке, и Кэму нечего было противопоставить подобной силе.
Юноша попытался стряхнуть оцепенение.
— С нами все будет в порядке, — пробормотал он, успокаивая и Рут, и себя самого. — Им нет до нас дела. Эта гора слишком маленькая.
— Как скажешь, — ответила женщина.
Кто-то начал вторжение в Калифорнию.
16
Они втроем поднялись на вершину, держа оружие наготове. Беглецы шагали треугольником — впереди Ньюкам с винтовкой, по бокам от него Рут и Кэм. Рут знала, какими чужими и безликими они кажутся в своих масках и потрепанном снаряжении. Женщина чувствовала, как кровь истошно пульсирует в венах, однако вес пистолета в здоровой руке успокаивал.
— Стойте! — прокричал незнакомый мужчина, тощий, чернокожий, с пятнами розовой сыпи на носу и подбородке.
Он развернулся к путникам плечом, как будто пряча огрызок ножа в руке — или чтобы вложить весь свой вес в удар.
За его спиной белая девчонка, присев, схватилась за камень. В ту же секунду остальные люди, стоявшие неплотной группкой, попятились. Такой знакомый звук человеческого движения. Голоса. Стук ботинок. Производимый ими шум отчетливо слышался среди бесконечного гудения самолетов, и Рут вдруг снова осознала, насколько они заметны на фоне омытой светом горной вершины. День подходил к концу. Они стояли намного выше закатного солнца. Тень Рут вытянулась далеко перед ней, сливаясь с тенями Ньюкама и Кэма, а зубы и глаза местных поблескивали из оранжевых сумерек.
Некоторые из чужаков попрятались в свои каменные и земляные норы, но большая часть рассыпалась по площадке. Рут впилась взглядом в хромого мужчину, быстро выступившего из-за ближайшего строения. Он шагал боком, стараясь обойти ее, и держал лопату как копье. Его лицо было изуродовано старыми волдырями и плохо прижженной раной. Один глаз вытек.
— Ружье, — выдохнул Кэм.
Взгляд Рут метнулся влево, на другую сторону каменистой площадки. Там стоял всклокоченный человек с охотничьей винтовкой. Сердце Рут забилось так сильно, что тут же замерло — один болезненный удар, и тишина.