Проклятье Алферы
Шрифт:
– А ты мне понравилась, – решаю я закинуть удочку на ее счет.
– Это ненадолго, – насмешливый ответ, – ты просто не местный.
И тихий смешок незнакомки сливается с заливистым хохотом богини у меня в голове, даже гул тронувшейся с места повозки не заглушает этот издевательский божественный ржач. Я хмурюсь, вглядываясь в дорогу, освещаемую двумя лучами света. Я справлюсь! Я справлюсь! Я, мать вашу, СПРАВЛЮСЬ!
Путешествие с незнакомцем
Как я уже устала от этого спектакля под названием «моя хреновая жизнь»!
Всматриваюсь в снегопад за лобовым
– Козел! – констатирую и так очевидное, вспоминая Генриха. – Папенькин сынок! Тряпка! Ух, не дай тебе бог добиться моего визита в твои пенаты, разнесу по камешку папенькин особнячок! Черт, ничего не видно! Ну и погодка! Как же я ненавижу тебя, Генрих! – Мои мысли и высказывания сбивчивы, сумбурны и мало связаны между собой. Но очень эмоциональны. В горячке своего негодования я совсем перестаю разбирать дорогу.
На пустынном загородном шоссе посреди ночи я никак не ожидаю сбить пешехода. Здесь и перехода-то нет пешеходного. И тем не менее удар о мой капот был такой силы, что тело я нашла метрах в пятнадцати дальше по дороге. Демоны! Ну откуда он взялся на мою голову?! По следу едут ребята Генриха, а я тут, понимаешь, ДТП устроила. Ах, прикопать несчастного по-быстрому и линять бы… Да откуда ни возьмись мое гипертрофированное чувство ответственности взыграло. Ладно, будь что будет. Все равно погоня уже близко, а вести их за собой хвостом к дому нельзя. Лучше здесь и сейчас отделаться от хвоста.
На уговоры ребят поехать миром, я отвечаю вполне ожидаемо, чтобы шли они всем своим скотским табуном с тем самым миром, только все мимо… мимо меня! Обижаются. Ну и ладно, быстрее вырублю и быстрее с места тронусь. Мне, может, еще труп закапывать, дел невпроворот перед праздником!
Каково же мое изумление, когда этот труп вдруг бодренько присоединяется к нашим снежным забавам! Надо заметить, что очень вовремя присоединяется. Я уже уставать начинаю, а у ребят Генриха резерв в машине оказывается. Но сказать спасибо своему спасителю я не могу. Мне хочется его крови! Этот неандерталец изувечил мою машинку! Мою прелесть! Все! Враг номер один! После Генриха, конечно.
Я неуверенно веду машину сквозь ночную пургу и ежусь от влетающего в салон холодного ветра вкупе со снежными пощечинами. Кажется, Генриха я начинаю не любить чуть меньше, чем неизвестного мне таинственного помощника. Понравилась я ему, видите ли… Нахал! Хрена с два тебе, красавчик!
Мы едем долго. Путь мой лежит далеко за пределы города. Мобильник свой я давно выкинула в случайную канаву. Пусть обозленный Генрих ищет меня, где ему только вздумается, но только не там, куда я действительно бегу. Один раз останавливаюсь на заправке, уже под утро. Я чуть со смеху не преставляюсь от увиденной на заднем сидении картины. Мужик в довольно экстравагантном костюме, строгом черном, непонятного, почти древнего покроя, сидит заснеженный, как загулявший в непогоду кот, в обнимку с моей дверкой. При этом мужик умудряется сладко посапывать, впечатавшись небритой щекой в жесткий пластик дверцы. Решаю его не будить, времени особо нет на поговорить за чашечкой кофе, а потому пока незнакомец спит, бегу на заправку покупать нам кофе и еду в дорогу. Вбиваю роботу-заправщику необходимые данные и прикладываю к нему жетон, надеюсь, у Генриха не настолько крутые связи, чтобы отследить меня по оплатам с жетона.
Первым делом забегаю в женскую кабинку,
Я уже иду к выходу, груженная пакетами, когда двери передо мной разъезжаются, и я встречаюсь лицом к лицу со своим таинственным незнакомцем. Какой же он разгневанный, напуганный, растерянный и все это одновременно! Ужас, какой коктейль чувств плещется на дне его карих глаз! У меня мурашки спешат протоптаться по спине, черт, да я даже дуновение смерти за плечами чувствую, такой непримиримый вид у моего странного попутчика.
– Чего всполошился? – беря себя в руки, спрашиваю его как ни в чем не бывало и вручаю ему пакеты. – Не размахивай – кофе разольешь.
– Испугался, что ты сбежала, – признается совсем сникшим голосом мужчина.
– А сник чего? Расстроился, что опять нашел? – усмехаюсь я и направляюсь к машинке. Лестер аккуратно ставит пакеты на сидения и подходит ко мне вплотную.
Должна признаться, такая близость меня напрягает. Я не теряюсь в таких ситуациях, а сразу бью. Обычно так, что больше меня трогать не пытаются. Ну, Генрих только умственно отсталый не понял сразу. И вот, кажется, этого тоже бить бесполезно.
Мои руки взяты в плен жестких крупных ладоней.
– Я никого не знаю в этом мире. Если ты меня бросишь, я не буду знать даже, как добраться до людей.
– Слушай, я ночной твой бред про «этот мир» списала на травму головы, все же сбила я тебя знатно. Но думала, к утру ты уже очухаешься. А нет, смотрю, контузило крепко.
– Что? Я… тебя понимаю через слово… ты словно говоришь на другом языке!
– Ничего, такое бывает, если ты не в своем мире, – улыбаюсь я и забираю свои руки. Не боись, малыш, не кину в снегах умирать, еще и согрею сейчас. Костюмчик-то у тебя не по погоде!
– Согреешь? – удивляется «малыш» двухметровый. – Нет, я вот прямо сейчас не готов на подвиги.
– Балбес, – усмехаюсь я таким искренним заявлениям и вручаю незнакомцу термос с кофе и коробку с горячими бутербродами. – Кто о чем, а мужик сразу о сексе думает…
Понаблюдав с минуту терзания Лестера, я все же сжаливаюсь и помогаю ему открыть и термос, и коробку с замысловатыми крепежами. Задумываюсь, кем надо быть, чтобы не знать, как открываются элементарные вещи. Может быть, кем-то не и нашего мира?
Ай! Глупости! Попаданцы – это сказки! И кажется, одна такая сказка сидит в салоне моего авто и дивится вкусу обычного кофе…
Дом, милый дом…
Приезжаем мы уже к вечеру. Делаем редкие остановки на заправках чисто погреться и справить нужду. Почти не разговариваем. Я все больше наблюдаю за незнакомцем, который очень странно реагирует на блага цивилизации, встреченные по дороге. Едем долго из-за непогоды, я стараюсь не гнать, чтоб побег от Генриха не получился совсем уж радикальным. Потерять дверцу я давно уже не боюсь, максимально попытавшись закупорить дыру в машине этой самой дверью, только изнутри, и затыкаю своим пуховиком щели толщиной с руку. Печку помощнее включаю, забрав скорость у машины. И попутчика своего на переднее сидение переселяю. Вот так худо-бедно, но доезжаем мы или, скорее, доползаем сквозь снежные завалы до цели моего такого быстрого исчезновения с насиженного места.