Проклятье Победителя
Шрифт:
Именно это он и должен был делать как ее свита на пикнике леди Фарис, и все же Кестрел испытывала неприятное чувство, будто за ней следят.
Она отбросила эту мысль. Все дело заключалось в продлившемся после игры в «Клык и Жало» с Айрексом неудовольствии. Что ж, молодой лорд сам был виноват в своем поведении. Он вторгся туда, куда его не приглашали. Сейчас же он, судя по всему, нашел утешение, сидя у ног Джесс и прекрасных дочерей Сенатора Никона. Оттенки розового, красного и оранжевого являлись в этом сезоне писком моды, а юбки дам были сшиты из тонкой ткани для вуалеток. Лужайка леди Фарис выглядела так, будто трава заманила в свои объятия закатные облака и те остались висеть прямо над ней.
Кестрел провела Ронана туда, где сидела, попивая воду с лимоном, хозяйка празднования, а ее сын ползал рядом по траве под бдительным взором раба. Около Фарис отдыхали несколько молодых людей, и, подходя ближе, Кестрел сравнивала круглое лицо ребенка с лицами фаворитов Фарис, пытаясь найти сходства.
— …разумеется, это самый ошеломляющий скандал, — говорила Фарис.
Кестрел почувствовала, как пробудилось ее любопытство. Скандал? Если его подоплека была любовной, девушка готова была повысить свое мнение о Фарис. Лишь женщина со стальными нервами станет сплетничать о неосмотрительности других, в то время как результат ее собственной хихикал рядом и хватался за траву крохотными кулачками.
— Я люблю скандалы, — сказал Ронан, пока он, Кестрел и Беникс садились.
— Еще бы, — заметил Беникс. — Ты вечно становишься их причиной.
— Хоть и не тех, которых я бы желал, — улыбнулся Ронан Кестрел.
Фарис хлопнула его по плечу веером. Этот жест мог бы показаться выговором, но все окружающие знали, что леди поощряла молодого человека продолжить остроумную кокетливую болтовню, которая станет успехом празднования — но лишь в том случае, если комплименты будут сыпаться в сторону хозяйки.
Ронан тут же похвалил платье леди Фарис с его глубоким декольте и рукавами с прорезями. Он восхитился украшенной драгоценностями рукояткой ее кинжала, который был заткнут за пояс, как полагалось носить оружие дамам.
Кестрел слушала. Она в очередной раз заметила, что комплименты ее друга являлись всего лишь искусным притворством. Они были бумажными лебедями, хитрость исполнения которых позволяла им продержаться несколько мгновений в воздухе. И ничего более. Кестрел почувствовала, как что-то внутри нее ослабло. Однако она не знала, было ли это напряжение, превратившееся в облегчение, или надежда, сменившаяся разочарованием.
Она сорвала с лужайки дикий цветок и протянула его ребенку. Тот схватил подарок и с благоговением в темных глазах уставился на лепестки, смявшиеся в его ладони. Когда он улыбнулся, на одной его щеке образовалась ямочка.
Лесть Ронана побудила остальных присутствовавших молодых людей начать состязание в искусности комплиментов, поэтому Кестрел пришлось подождать некоторое время, пока разговор не вернулся к своей сути — скандалу.
— Но вы, джентльмены, меня отвлекли! — воскликнула Фарис. — Хотите услышать мою новость?
— Я хочу, — ответила Кестрел, передавая ребенку еще один цветок.
— И Вам следовало бы. Вашему отцу она не понравится.
Кестрел подняла глаза от ребенка и увидела в пределах слышимости Арина, лицо которого приняло внимательное выражение.
— Как мой отец с этим связан? — Она не могла поверить, что ее отец оказался замешан в любовной истории. — Его даже нет в городе. Он проводит учения на расстоянии дня пути отсюда.
— Возможно. Но как только генерал Траян вернется, Сенатор Андракс поплатится еще больше.
— За что?
— А как же, за продажу бочек с черным порохом восточным дикарям.
Последовало изумленное молчание.
— Андракс продавал оружие врагам империи? — спросил Беникс.
— Он заявляет, что бочки украли. Но я спрашиваю вас: как это возможно? Они находились под его охраной. Теперь они пропали. Все знают, что Андракс не прочь озолотить свои карманы посредством взяток. Что остановит его от незаконной торговли с варварами?
— Вы правы, — произнесла Кестрел, — мой отец будет в ярости.
Леди Фарис начала возбужденным голосом перечислять, какому наказанию могут подвергнуть сенатора, которого поместили в тюрьму до тех пор, пока из столицы не будут получены указания на его счет.
— Мой муж лично отправился обсудить это дело с императором. О, что же произойдет с Андраксом? Думаете, казнь? По меньшей мере изгнание в северную тундру!
Окружение Фарис подхватило разговор, изобретая наказания настолько дикие и жестокие, что они превратились в нездоровые шутки. Лишь Ронан молчал, наблюдая, как ребенок Фарис забрался к Кестрел на колени и обслюнявил ее рукав.
Кестрел взяла мальчика на руки. Ее глаза смотрели, но не видели одуванчика его густых светлых волос, которые шевелил легкий ветер. Она со страхом думала о возвращении отца. Она знала, как он воспримет новость. Его потрясет предательство сенатора, и он использует его, чтобы попытаться заставить Кестрел увидеть необходимость в увеличении количества верных солдат в рядах имперских воинов. Его давление усилится. Она не могла вдохнуть.
— У тебя это хорошо получается, — заметил Ронан.
— Что?
Он наклонился, чтобы прикоснуться к голове мальчика.
— Быть матерью.
— Что ты хочешь этим сказать?
Ронан, казалось, смутился. А затем поспешно добавил:
— Ничего, если тебе это не нравится. — Он поглядел на Беникса, Фарис и остальных, но те обсуждали тиски для пальцев и виселицы. — Я ничего не хотел сказать. Я беру свои слова обратно.
Кестрел посадила ребенка на траву рядом с Фарис.
— Ты не можешь их забрать.
— Один раз, — попросил он, повторяя фразу, которую сказала она во время игры.