Проклятье рода
Шрифт:
— Элиза была проклята! — продолжал звенеть в коридоре крик безумной старухи. — Весь род Этвудов проклят! Вивьен сбежала в монастырь, но и там ее настигло возмездие. Беги отсюда, девочка! Беги, пока не поздно!
Казалось, эти крики никогда не стихнут, но наконец Амалия замолчала, и воцарилась долгожданная тишина. Видимо, Гилберту все же удалось затащить бабушку в ее комнату. Однако отзвук ее мрачного пророчества еще долго звучал эхом в моих ушах.
— Что тут происходит? — прошептала я себе под нос, задавшись этим вопросом в тысячный, наверное, раз за прошедшие с момента приезда дни.
Несмотря на то что комната
И внезапно мысль о побеге из Аерни стала невыносимо притягательной. А может, плюнуть на все? Сдался мне этот древний дом. Жизнь-то дороже. Но я тут же устыдилась своего сиюминутного трусливого порыва. Какая я все-таки впечатлительная! По сути, еще ничего не случилось. Я не видела ни одного призрака. Правда, загадочного со мной за эти дни произошло в избытке, но с другой стороны — все это могло быть подстроено. Разыграл ведь Лукас передо мной тот ночной спектакль. Вдруг он успел побывать и здесь и щедро заплатил этой троице за новое представление?
Гилберт долго не возвращался, и я совсем было собралась улизнуть. Все равно, как оказалось, от библиотеки осталось одно название. Вряд ли я найду в этом доме подшивку газет. Нейна Амалия, возможно, могла бы рассказать мне много интересного, но я в жизни бы не стала ее ни о чем расспрашивать. И без того ужаса натерпелась. Да и кто поручится, что в голове у несчастной старушки не перемешались самым причудливым образом быль с фантазиями?
Впрочем, была одна веская причина, по которой я не хотела уходить, не дождавшись прежде возвращения молодого человека. В голове неприятной занозой сидели его слова, которые он произнес прежде, чем отправиться на помощь Габриэль. А вдруг юноша решит, что я так быстро удалилась, потому что тоже решила поживиться чем-нибудь стоящим из его дома? Не думаю, что я вправе винить его за такую подозрительность. Кто знает, как я бы вела себя, лишившись по вине воров практически всего имущества.
Наконец я услышала, как где-то в глубине дома хлопнула дверь, и спустя некоторое время в зал вошел Гилберт. Юноша выглядел очень измученным. Рукава его рубахи оказались закатанными, а на предплечье виднелись свежие глубокие царапины с запекшимися капельками крови.
— Простите, что заставил вас ждать. — Гилберт не сел даже — рухнул на один из стульев, которые сиротливо жались к стене. Измученно смахнул тыльной стороной ладони испарину со лба. — Моя бабушка… В общем, когда она нервничает — то становится агрессивной. А ваш приход ее очень взволновал.
— Извините, что принесла столько проблем, — искренне покаялась я.
— Да ладно. — Гилберт растянул губы в неуклюжей улыбке. — Это все равно происходит у нас намного чаще, чем мне бы хотелось. К тому же я сам виноват. Надо было давно снять эту проклятую вывеску. Но все опасался, что бабуле приспичит проверить ее наличие. Иногда на нее находит.
В коридоре раздался звук торопливых шагов, и к нам присоединилась Габриэль. От аккуратной прически девушки не осталось и следа. Волосы торчали в разные стороны, на скулах тлели неровные пятна румянца. Видимо, ей тоже пришлось принять участие в этой неравной битве.
— Уснула, — ответила Габби на невысказанный вопрос в глазах Гилберта. Досадливо цокнула языком, тронув растерзанный кружевной воротничок, висящий на одной ниточке. — Опять платье порвала. Гилли, тебе придется поднять мне жалование.
Я хмыкнула про себя, услышав такую фамильярность. Хотя, впрочем, что тут такого странного? Гилберт и Габриэль примерно одного возраста, наверняка проводят много времени вместе. Не удивлюсь, если окажется, что между ними роман.
— Ты же знаешь, что это невозможно, — мрачно пробурчал Гилберт. — Я и без того почти банкрот.
— Да ладно, я пошутила. — Габриэль рассмеялась и отправила насупленному юноше воздушный поцелуй, чем только утвердила меня в мысли о том, что между ними есть если не отношения, то флирт точно.
— Габби! — Гилберт укоризненно показал глазами на меня, и девушка притворно смутилась. Потупилась, словно напроказничавшая девочка, при этом украдкой подмигнув мне.
— Я, наверное, пойду, — произнесла я, с трудом сдержав улыбку от этой сцены. Очаровательная в своей детской непосредственности Габриэль нравилась мне все больше и больше. — Не буду вам больше надоедать. Простите еще раз, что все так глупо вышло.
— Постойте, — окликнул меня Гилберт, когда я уже повернулась, намереваясь поскорее покинуть этот дом. — А зачем вы, собственно, приходили? Насколько я помню, у Элизы Этвуд, коль вы являетесь ее правнучкой, была своя коллекция книг, и весьма неплохая.
— Я хотела узнать подробности ее смерти, — неохотно призналась я. — Видите ли, я понятия не имела, что она умерла, до самого своего приезда сюда. Более того, я была абсолютно уверена, что еду в Аерни по ее личному приглашению. Как потом оказалось, письмо отправил мне Дуглас Паттерсон — поверенный нашего семейства. Тот не скрывал, что оно было написано около года назад, незадолго до смерти Элизы, но отправил он его только теперь, выполняя ее последнюю волю.
— В общем, запутанная история, — резюмировал Гилберт и задумчиво потер подбородок. — На вашем месте я бы тоже заинтересовался, к чему было выдумывать все эти сложности.
— Может быть, нейна Элиза боялась, что вы не приедете сюда, если заранее узнаете про ее смерть? — предположила Габби.
— Но почему она не пригласила меня к себе год назад, когда была еще жива? — Я с искренним недоумением пожала плечами. — И почему в таком случае меня не позвали на похороны? Разве не чудно?
— Чудно, — согласилась Габриэль. Посмотрела на меня блестящими от любопытства глазами. — А что говорит по этому поводу сьер Дуглас?
— Да ничего. — Я покачала головой. — Я пыталась у него разузнать какие-нибудь подробности или получить объяснения по поводу странных условий в завещании, но все зря. На мои вопросы был один ответ — поверенные не обсуждают пожелания клиентов.
— Странные условия в завещании? — заинтересовался моей обмолвкой Гилберт. На мгновение перестал оттирать уже подсохшую кровь с царапин, оставленных нейной Амалией. — О чем вы?
— Да так, ничего особенно, — пожалуй, чересчур быстро ответила я, решив не слишком откровенничать перед почти незнакомыми людьми. Подумала немного и все же добавила, заметив, что и Гилберт, и Габриэль продолжают на меня смотреть: — Просто я получу наследство лишь при выполнении особых пожеланий моей прабабушки, указанных в завещании. И некоторые из них мне показались весьма необычными.