Проклятьем заклейменный

Батаев Владимир Петрович

— Далеко собрался, Соловей? — прозвучал бас сбоку.

Я со вздохом обернулся. Ага, тот самый громила, приятель Урусова. Ну, конечно… Да что ж эти сопляки ведут себя будто герои средней паршивости книжонки или даже аниме? Непременно им надо докопаться до проклятого, показать свою спесь перед менее родовитым… А в итоге словить кулаком по морде или мечом плашмя по заднице. Наверное, по канону я бы должен был их на дуэли вызывать, вот как Марту на спарринг. Но нос у них не дорос.

Я взмахнул клинком, разрубая готовый обрушиться

на меня меч. Продвинул лезвие чуть дальше, зацепив остриём рубаху этого парня и поведя вниз. В этот раз я не старался аккуратно срезать только пуговицы, так что оставил ему кровавую царапину по всей груди. Остановил клинок напротив паха.

— Отрежу всё, что болтается, — усталым тоном предупредил я. — А потом…

Я не успел договорить. Парень обеими руками ухватился за клинок, не обращая внимания на то, что режет себе ладони, и направил его вниз. Неловко семеня ногами, он рванулся вперёд так, чтобы его пах был выше лезвия. Но потом отпустил меч и окровавленными руками вцепился мне в горло.

Да чтоб тебя…

Глава 27

Не смеют крылья черные над Родиной летать

Я бы мог повести мечом вверх и привести свою угрозу в действие. Отчекрыжив ему причиндалы, а может и располосовав до пуза. Но это всё-таки как-то перебор…

Хотя его окровавленные ладони и соскальзывали, но дури в этом здоровяке много, так что мне быстро стало не хватать воздуха. И что-то с этим делать было надо. Я левой рукой несколько раз ткнул его в бок кулаком, надеясь попасть по печени или почкам. Но хватка не ослабевала. То ли я бил не туда, то ли у него здоровья слишком уж много.

Я захрипел, пытаясь сообщить, что ведь резану сейчас. Меч подрагивал в предвкушении крови, но инициативу сам пока не проявлял. Но если даже он рванётся вверх сам, спасая хозяина в моём лице, ответственности с меня это не снимет.

Ну, одно дело полоснуть ниппонца в бою, да даже на груди у него чуток потоптаться. Он знал, куда шёл, и вообще опытный воин. А ещё ранил Петру и хотел напасть на меня со спины. Заслужил. Но вот так просто зарезать парнишку, который пытается мстить за друга… Перебор.

М-да, всё же сказывается, что я до сих пор никого никогда не убивал. То, что приказал Петре в пивной зарезать тех бандюков — это другое, это не сам. А надо было, наверное, самому. Их-то было вообще не жалко. Но опять же — предпочёл избежать грязной работы, потому что кишка тонковата.

И ведь даже не спеть ничего со стиснутым горлом. Мой главный козырь в пролёте.

Так, уже в глазах темнеет. Ещё несколько секунд и придётся убивать, спасая свою жизнь. Или не убивать и умереть. Чёрт, где спасение в последний момент?! Вон же там куча народу всего в двух десятках шагов за кустами!

— Нет, не могу, — всхлипнул мой противник, разжимая хватку и отступая на шаг.

Я резко и глубоко вдохнул, аж голова закружилась. И тоже отступил на шаг, аккуратно отодвинув

меч от его паха. Но выставив перед собой. Если бросится и сам напорется — кто ему доктор?

— Чуть не удушил, кретин, — прохрипел я.

— И надо было удушить! Но… Я не смог!

— Тьфу, — я откашлялся и сплюнул в траву. Потёр горло ладонью. — Значит, ты нормальный адекватный человек. Я тоже не смог тебя резануть. А мог бы!

Кажется, он только сейчас сообразил, под какой угрозой всё это время находились его причиндалы в частности и здоровье в целом. Посмотрел на мой меч слегка округлившимися глазами.

— Ты Кольку убил! — воскликнул он.

— Не убил, а поспособствовал его отправке в другой мир, — возразил я. — Он тебе кто вообще? Какое тебе дело?

— Друг, с детства, — проворчал здоровяк. — Семьями дружили, соседи мы. А ты его…

— Я ему дал шанс быть героем! — рявкнул я. — И перестать быть таким засранцем! Могу тебя следом отправить!

— Нет, — понурился парень, опустив взгляд. — Я не…

Договорить он не успел. Выпрыгнувший из кустов гуль запрыгнул ему на спину и впился зубами в горло. Через секунду ударил звон колоколов. А ещё через мгновение мой клинок срубил гулю половину башки. Вот убивать нелюдей у меня рука не дрогнет.

Второму гулю я снёс башку в прыжке, но его тушка всё равно рухнула на меня, сбивая с ног.

— Демьян! Соловьёв! Соловей! Где ты?! — донеслись голоса моих девчонок.

Вот и подмога прибыла, с опозданием, конечно. Могли бы и пораньше. С гулями я сам могу разобраться.

— Они наверху! Под деревья! — прокричал кто-то, пробежав мимо меня.

И ломанулся ровно в те кусты, из-за которых выскакивали гули. Вскоре оттуда раздался крик, полный страха и боли. Да что ж такое! Этак общага у нас скоро наполовину опустеет.

— Подлечите этого пыльцой, — велел я своим девчонкам, указав на лежащего на тропинке здоровяка. — А я туда.

— Демьян… Он мёртв, — удержала меня за плечо Вежлева. — Вон… Мухи уже… Чувствуют…

По окровавленному горлу приятеля Урусова, имени и фамилии которого я так и не узнал, и впрямь уже ползали две мухи. А тело парня не шевелилось. И крики из-за кустов тоже затихли.

Так, это что получается? Потом ещё скажут, мол, это я во всём виноват. Вывел из строя почти половину группы быстрого реагирования. Да и собрался народ у арены из-за нашего спарринга. Этого не спас… Того не остановил… Мог? Да нифига не мог!

— Кто там наверху? — сухо спросил я. — Гуки на деревьях?

— Крыланы, — сообщила Троекурова, проигнорировав ту часть вопроса, которую наверняка не поняла. — Довольно опасные твари. Могут утащить в небо, а потом уронить.

Я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть пролетевший в небе чёрный силуэт с распростёртыми крыльями. Следующий выскочивший из кустов гуль поймал грудью молнию от кого-то из девчонок. Я на это и внимания почти не обратил.