Проклятие Аримана - Разделенный Мир
Шрифт:
– Я прекрасно знаю, что твой дядюшка...– при этих словах губы беля презрительно скривились, - ...послал тебя ко мне специально. Еще когда он только просил за тебя, я уже знал, что приму на службу шпионку. И теперь ты мне расскажешь, зачем явилась во дворец и чего хочет Серый Магистр. Ты мне все расскажешь! А потом я бы с удовольствием отдал тебя своим гвардейцам и полюбовался тем, что они с тобой сделали бы. А они замечательные выдумщики!
Бель гнусно улыбнулся, обнажив кривые верхние зубы, и быстро провел по губам языком.
– К сожалению, я не могу этого сделать. Им может понравиться баловаться со служителями второго
Бель снова улыбнулся, и Злата поняла, что он сделает именно то, что говорит. Мертвые, ничего не выражающие черные глаза стеклянно поблескивали в лицо девушке. Длинные бледные пальцы вынырнувших из черных рукавов ладоней неспешными, завораживающими движениями перебирали каменные зерна ониксовых четок, словно отсчитывая последние секунды ее жизни, а из-под края черного бархатного халата выглядывали сапоги, почему-то со шпорами.
– Нет...– еле слышно выдохнула она.
И Озем сразу понял, что родило этот обреченный выдох.
– Да! Тебя сожгут.– Он с наслаждением повторил, словно догадавшись, какой ужас охватывает его жертвy при этих словах.
– Нет! Ты не посмеешь, - тонко взвизгнула девушка, - Серый Магистр тебя уничтожит!
Бель заливисто расхохотался, а потом, резко оборвав смех, наклонился вперед и прошипел:
– Да как раз этого я и хочу. Пусть этот недоумок появится в городе, я с удовольствием размажу его по его собственному серому халату. Он даже не подозревает, что такое Большой Круг!
Озем снова откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и совершенно спокойно проговорил:
– Ладно. Я довольно наговорился. Теперь твоя очередь. Рассказывай. И имей в виду, что чем длиннее, подробнее и интереснее будет твой рассказ, тем дольше ты проживешь.
Злата стояла перед ним, положив одну руку на свой узелок с книгами, лежавший на подоконнике, и молчала.
Несколько секунд в комнате висела тишина. Потом бель открыл глаза и с усмешкой произнес:
– У тебя что, язык отнялся?.. Рановато еще. Ну хорошо, я тебе помогу.
Озем прищурил глаза, так, что те превратились в узкие щелки, и уставился на Злату. И в ту же секунду она почувствовала, как ее разум оплетают жесткие, безжалостные путы. Злата не раздумывая мгновенно поставила блок. По губам у беля пробежала довольная усмешка.
– Ты, девочка, думаешь, что если смогла отбить магическую атаку Великого ханифа, то и со мной сможешь справиться?.. Ты заблуждаешься. Сейчас ты будешь рассказывать все, что знаешь, что помнишь. Даже то, что ты давным-давно забыла, всплывет в твоей памяти и ты с наслаждением поведаешь эти тайны мне.
Злата чувствовала, как ее блок рассыпается под чудовищным давлением чужой магии, как трескается ее личность под чужими жесткими пальцами и распадается окровавленными осколками. И тогда она последним усилием воли вскрыла канал экстренной связи и, захлебываясь, бросила в него свой отчаянный вопль:
– Меня собираются сжечь. Меня собираются очень скоро сжечь!!! Вытащите меня отсюда!!!
После этого она вслух произнесла одно заветное слово, начисто стирая свою личность, свою память.
Бель Озем тяжело встал из кресла и, широко открыв глаза, уставился на лежащее у его ног тело. Это было действительно только тело. Все мысли, чувства, весь ужас и страсть, только что переполнявшие его и делавшие его человеком, внезапно исчезли. Полностью! Абсолютно! На полу лежала полуживая, пускающая слюни бессмысленная кукла.
Бель Озем вяло хлопнул в ладоши, и в комнату вошли четверо стражников. Черный маг кивнул на то, что осталось от Златы, и коротко бросил:
– В темницу! Завтра вечером казнить на костре...
Стражники подняли бесчувственное тело и потащили его прочь. А бель Озем поднял лицо вверх и произнес:
– Феко, ты слышал мое решение. Подготовь необходимый указ и прочие бумаги. Кроме того, ты будешь исполнять обязанности председателя трибунала... А потом задумчиво, для себя, добавил: - А мне надо подумать, как сделать так, чтобы ее не пришлось тащить в костер на руках...
4. КОСТЕР
26 октября 20.. года. Общество, конечно, должно защищать себя от преступников. Изобличать их, изолировать их от нормальных, законопослушных людей, а порой даже и уничтожать. Общество должно иметь для этого силы и средства. Только вот почему так часто эти силы и средства направляются обществом не на защиту самого себя, а используются, чтобы защитить... преступников? Или люди, составляющие это общество, не понимают, что творится их именем? Или это не общество, а... А что?
Утро следующего дня было по-осеннему хмурым и безрадостным. На утреннем выходе Великого ханифа собравшимся придворным было объявлено, что Главный хранитель престола выявил злодейское покушение на имущество Великого ханифа и лично предотвратил кражу ценнейших экземпляров из хранилища дареных книг. Виновная взята им на месте преступления и будет казнена сегодня вечером на центральной площади столицы.
Придворные разошлись подавленные, прекрасно понимая, кого собираются сжечь - все заметили отсутствие на церемонии служителя второго круга. Кроме того, все были напуганы тем, что впервые прилюдно казнят служителя столь высокого ранга. Одетые в алое служители второго круга ушли из зала молча, компактной группой. Казалось, несчастье, случившееся с одним из них, сплотило круг, и это очень не понравилось Главному хранителю трона.
На центральной площади начали подготовку к вечерней казни. Посреди площади установили высокий черный столб, с перекладиной на уровне человеческого роста, и принялись обкладывать его вязанками хвороста. Прямо напротив столба установили помост для членов ханифско-го трибунала, которые должны были наблюдать за соблюдением законов Великого ханифата во время казни. Оба эти сооружения огородили металлическими столбиками, на которые натянули кованую цепь.
Горожане, заинтересованные столь необычными приготовлениями, стали стекаться на площадь. Толпа росла, и в полдень с помоста было объявлено о предстоящей казни. Город воспринял это известие спокойно. Мало кого интересовали внутридворцовые дела. А в самом дворце, казалось, все замерло. Служители разных кругов, и до того редко и неохотно общавшиеся между собой, теперь начали просто избегать друг друга. Во время обеда повар Ибрашат даже не появился в столовой второго круга. Сами обедающие почти не говорили между собой, молча поглощая еду. Белла Кора сидела с красными, явно заплаканными, но совершенно сухими глазами и демонстративно молчала, не отвечая ни на один из обращенных к ней вопросов. Бель Касум, названый дядя Златы, был настолько растерян, что у него начали трястись руки. Шамим так же молча сидел за столом, не поднимая головы, и ничего не ел.