Проклятие Деш-Тира
Шрифт:
Прежде чем успел затвердеть сургуч на печатях постановлений государственного совета о признании власти Фаленита, его высочество во всем своем великолепии появился перед зданием, где заседали гильдии, и вслух прочел королевскую хартию Ратана. На этот раз церемония была обставлена с такой пышностью, что итарранская знать почувствовала себя кучкой оборванцев в лохмотьях.
После этого все разговоры, сплетни и слухи в Итарре были только о предстоящей коронации.
Единственным, кого предстоящее событие угнетало еще сильнее, чем наместника и главнокомандующего, был сам Аритон Фаленский. Выставленный на обозрение толпы, он добросовестно сыграл свою роль, подобно бродячему музыканту, забавляющему посетителей шумной таверны. Беднота взирала на него как на спасителя,
В этом городе дети с ранних лет привыкали выбирать товарищей по играм сообразно положению и значимости их родителей. В гости друг к другу они ходили не иначе как с твердым родительским наставлением слушать и запоминать все разговоры взрослых.
Аритон чувствовал себя очень неуютно, словно бродячий кот, оказавшийся под проливным дождем и безуспешно пытающийся найти хоть какое-нибудь пристанище.
Ему было тошно среди этих позолоченных, с перламутровой инкрустацией столов. Роскошные сапоги словно обручами сдавливали ноги. Аритону больше всего хотелось надеть старую обувь и незаметно убраться отсюда. Спасибо Лизаэру, который всячески поддерживал брата. Он умело отражал выпады гостей, обращая их колкие слова в беззлобные шутки, вызывающие смех. Будучи менее искушенным в дипломатии, Аритон прятал раздражение за обтекаемыми учтивыми фразами. Он старался избегать оскорбительных выпадов в свой адрес, все время перемещаясь по залу. Он не доверял этим людям, а потому предпочитал вслушиваться в разговоры, которые велись у него за спиной. Обостренное чутье преследуемого, зверя позволяло ему находить слабые стороны у противников. Аритон знал, что даже в нескрываемой враждебности Дигана есть бреши, и он мог бы пробить и презрение главнокомандующего, и откровенное недоверие к себе. Но здешняя политика требовала постоянной лжи и лести, а это претило Аритону, как претили его тонкому музыкальному слуху фальшивые ноты.
В Картане хотя бы не было этой отвратительной тяги к роскоши. Там понимали, что пиратство — бесчестное занятие, и не пытались придать разбою благопристойный облик.
— Не очень-то хорошо вы выглядите, — прошептал Аритону на ухо женский голос — Вам нездоровится?
Он обернулся и увидел рыжеволосую сестру Дигана, умевшую одним взглядом сводить мужчин с ума. За томными манерами угадывалась змея, постоянно готовая ужалить.
Аритон наклонил к ней увенчанную серебряным обручем голову и предложил руку.
— Наверное, это от избытка всяких вкусностей, — сказал он. — Ваши повара превзошли себя. Не желаете ли потанцевать?
Она взяла его за руку и вдруг сдвинула тонкие изогнутые брови. Впрочем, через мгновение выражение ее лица стало прежним; просто она не ожидала, что у наследного принца могут быть мозолистые руки. Чуть прищуренные глаза показывали, что о сделанном открытии будет сообщено брату. Диган узнает: при внешней хрупкости Аритона его рукам привычно владеть мечом.
— Я нахожу разговоры более интересными, нежели танцы, — сказала сестра главнокомандующего.
— Какое досадное несовпадение. А я от бесконечных разговоров просто схожу с ума, — признался Аритон, лицо которого вновь стало каменным. — Для искусной беседы с дамой мне недостает ума и обаяния моего брата.
Аритон мягко, но решительно подвел ее к Лизаэру. Тому пришлось оторваться от разговора с двумя сановниками, и он сделал это с таким учтивым изяществом, что Повелитель Теней откровенно
— Позволь представить тебе госпожу Талиту, сестру главнокомандующего Дигана, — произнес с затаенной усмешкой Аритон.
Впрочем, желание посмеяться сразу же пропало, когда он увидел лицо Лизаэра.
Да, эта женщина действительно умела вышибать все мысли из мужской головы.
— Позвольте представиться: Лизаэр Илессидский.
— Диган упоминал о вас, — с холодной вежливостью сказала Талита.
Она быстро повернула голову, но Аритона рядом уже не было. Он с проворством ийята растворился в толпе. На этот раз Талита не стала скрывать раздражения. Наследный принц сумел нанести ей удар прежде, чем она сообразила, что с ним ее испытанные методы не действуют. Однако если бы она, позабыв про достоинство, последовала за ним, то лишь выставила бы на всеобщее обозрение свою уязвленную гордость. При таком наряде, какой был на Аритоне, никому не удалось бы исчезнуть в мгновение ока. Скорее всего, слухи о том, что он маг, были правдивы.
— Позвольте мне заменить его высочество, — нарушил ее размышления Лизаэр. — Возможно, я представляю собой никудышную замену, хотя, по правде говоря, общество его высочества не слишком приятно.
Талита кинула на него быстрый взгляд, готовая ответить резкостью, но увидела в глазах Лизаэра искреннее желание помочь ей. Тем не менее его учтивые манеры не ослабили яростной досады, которую она с трудом сдерживала.
— Он желал танцевать. Зря я не согласилась.
Лизаэр усадил ее в кресло, и, словно по волшебству, рядом появился слуга с вином и бокалами.
— Аритону был вполне понятен ваш отказ. — Заметив недовольный взгляд Талиты, Лизаэр с улыбкой добавил: — Учитывая его переменчивую натуру и склонность к уединению, смею вас уверить: именно такого ответа он и ждал. В одиночестве он чувствует себя намного легче. Какого вина вы желаете: красного или белого?
— Лучше белого.
Талита приподняла поданный ей бокал.
— В таком случае, за отсутствующего.
Она выпила и с удивлением обнаружила, что ее гнев улетучился. Забота Лизаэра показалась ей искренней; он и не думал заискивать перед ней. Илессид понял ее промах и не стал допытываться о причинах. Он вел себя тонко, совсем по-итаррански. Оценивая интерес к собственной особе, светящийся в глазах Лизаэра, Талита одарила принца ответной улыбкой. Что ж, одну упущенную возможность можно легко заменить другой. Из Лизаэра она сможет вытянуть столько же, если не больше полезных сведений, да и общаться с ним куда приятнее, чем с этим нелюдимым Фаленитом.
Когда Талита вернулась домой и брат заглянул к ней узнать, что же ей удалось выудить за вечер, она впервые поняла, что Лизаэр своими любезными и учтивыми речами, по сути дела, обвел ее вокруг пальца. За все время, проведенное с ней, он ограничивался лишь учтивыми замечаниями и ничего не значащими фразами. Говорила преимущественно сама Талита.
— Да, его обаянию трудно противостоять, — проворчал Диган.
Он расстегнул аметистовые пуговицы на воротнике. Пальцы главнокомандующего были намного нежнее пальцев Аритона и не изуродованы шрамами.
— Этот светловолосый — дипломат до мозга костей. Жаль, что у нас нет такого человека. Вот кто сумел бы одной ослепительной улыбкой уладить наши отношения с этими проклятыми крестьянами.
Утром, когда государственный совет собрался на очередное заседание, отсутствие наследного принца Ратанского оказалось более чем заметным. Лизаэр пустил в ход все дипломатическое искусство, успокаивая членов совета, успевших в очередной раз перегрызться друг с другом. Он лавировал между главами гильдий, стараясь не запутаться в паутине их интриг. Лизаэру казалось, что он движется по щербатой мостовой, рискуя на каждом шагу оказаться в грязной луже. С недавних пор его беспокоили сильные головные боли, и, опасаясь, что все эти дипломатические ухищрения могут вызвать новый приступ, он с трудом дождался полудня. Когда Сетвир объявил перерыв, Лизаэр попросил позволения удалиться. Он ощущал острую необходимость глотнуть свежего воздуха.