Проклятие для бабника
Шрифт:
— Ох, как же удобно наблюдать за всем через артефакты! — всплеснул руками Вар’азес.
— Я же почти не вижу магию без таких приспособлений! Предки в очередной раз заслужили мою похвалу.
Сказав это, Император поклонился и что-то почтенно зашептал. Я же поджал губы, сообразив, что, скорей всего, такой же профан в магии, как этот гном. Да, и кто вообще сказал, что видимая магия — слабая. Вдруг в этом мире всё не так, как в моём родном.
Тем временем ведьмы приступили к пробиванию преград. Элизандра направляла по очереди на щиты разные виды магии, а Дорхан одобрительно кивал.
— Королева прекрасно анализирует ситуацию, с точностью выбирает наилучшую атаку для пробивания, но сил у неё уходит на это много, — пояснил маг, поджав в губы, когда Элизандра в третий раз попыталась сжечь очередной щит. Удалось ей только на пятый. Но было видно, да я и чувствовал это отчётливо, что она очень зла, негодует. К тому же она была очевидно удивлена, что её магия оказалась так слаба.
Зато я причину этого знал прекрасно. Впрочем, думаю, королева тоже догадалась, что тут постаралась её сестра. Моими руками. И это вызвало очередной приступ стыда и ненависти к себе. Но стоило мне взглянуть на Дорхана, как всё это улетучилось. Пусть он и даже Император гномов считают Элизандру слабой ведьмой, более слабой, чем ожидали, но зато она не выйдет замуж за этого... свободного мага, блинский!
— Кажется, мне пора спускаться, — хмыкнул Дорхан, глядя на отражение Киары. Он коротко поклонился Императору, на лице которого застыло предвкушение, и встал на третий круг, полностью похожий на два других, что доставили ведьм в лабиринт.
Пока маг опускался, я наблюдал за Киарой. Она действовала куда более спокойно и уверенно, чем Элизандра. Думаю, настроение королевы, серьёзно испорченное неприятностями с силой, ещё и дополнительно негативно влияет на результат её колдовства. Сама себя накручивает, эх.
Киара же улыбалась. Не во весь рот, но, похоже, уже чувствовала вкус победы. Несколько первых щитов она разбила так же, как Эли — магией. Но потом началось её излюбленное шаманство. Порошки у Киары оказались на любой вкус, цвет и случай жизни. Четыре слоя щитов она сняла лёгкими мановениями руки, с которой срывалась разноцветная взвесь и устремлялась к своей цели.
Огненный щит пал под натиском странного артефакта. Я даже дёрнулся, когда она применила его. Это кулон из крупных металлических завитушек, который спокойно висел на её шее, но стоило Киаре поднять его и направить красным камнем на цель, из артефакта вырвался жутко ревущий конус ало-рыжего пламени, буквально слизавшего щит в мгновение ока.
Последний слой защиты Киара сняла, когда Эли только закончила мучать следующий за огненным. Причём, сняла, капнув на переливающуюся зеленым и фиолетовым, словно мыльный пузырь, поверхность какой-то жидкости из махонького пузырька. Хлопок — и защиты не стало, а ведьма, хищно скалясь, продефилировала к чаше.
Брать в руки опасливо не стала, наклонилась, понюхала, нахмурилась в задумчивости. А затем достала из рукава небольшой ножик и решительно провела ладони лезвием. Мы с Императором дружно охнули и затаили дыхание. Даже головы вытянули, чтобы получше рассмотреть, что творится там в кубке, куда упала капля крови Киары. Но артефакт давал только один угол обзора, потому мы были вынуждены довольствоваться лишь результатом.
Ярко полыхнув белым светом, жидкость в чаше запузырилась голубовато-фиолетовой пеной и полезла за края, противно стекая по постаменту. Киара улыбнулась и заозиралась.
— И что дальше? Я определила яд, где подсказка, что с ним делать? — спросила ведьма в никуда, продолжая осматривать помещение вокруг.
Не услышав ответа, она нырнула за пазуху и снова вытащила мешочек. Золотистая светящаяся пыль по желанию ведьму заполнила всё помещение и прилипла на стены, пол и потолок. Довольно хмыкнув, Киара подошла к крайней правой из трёх дверей, которые обнаружились на дальней стене комнаты, скрытые до того в темноте.
Над каждой из них был высечен какой-то символ, я не смог прочитать. Присмотревшись получше, решил, что это не буквы, а схематические изображения растений. И выбор ведьмы пал на завитушку, похожую на морскую волну, но испещрённую шипами.
— Локон горецвета, смертельный яд на его основе причиняет мучительную, но... хм... короткую боль, — сказала Киара, видимо, обозначая то самое растение, и толкнула створку. Которая на удивление легко поддалась. Не ожидал подобного поведения от толстой каменной двери.
По ту сторону оказался ещё один зал. А в нём уже ждал Дорхан. Улыбающийся, радостный, приветливый. Он протянул Киаре руку, а моё сердце взволнованно забилось. Она победила? Неужели получилось? Интересно, Эли поймёт, что я причастен к её проигрышу?!
Но из беспорядочно мелкающих мыслей меня вырвала Киара. Она фыркнула и запустила в Дорхана огненной волной.
глава 54
Император дёрнулся, но уверенность в силах мага всё же удержала его от возгласа. А когда тот растворился в воздухе, словно его там и не было, гном хохотнул:
— Морок, иллюзия. Последнее испытание. Ох, хитрец!
Когда поддельный Дорхан развеялся, пропала и маскировка ловушки. Если бы ведьма пошла к мороку, то упала бы в нечто, крайне напоминающее бездонную яму. Но Киара быстро обогнула её и двинулась дальше, тем же простым заклинанием снося иллюзию каменной стены, за которой, судя по всему, ждал настоящий Дорхан.
Маг стоял на небольшом помосте, скрестив руки, и внимательно изучал победительницу. Она же не менее внимательно осмотрелась, брызнула перед собой ещё каким-то зельем, поблескивающим синим светом, и по нему уже прошла к своей награде, победно улыбаясь.
Я перевёл взгляд на Эли. И тут моё сердце чуть не остановилось. Королева подхватила в руку чашу, из-за чего три двери впереди загорелись мягким желтоватым светом, и большими глотками выпила всё содержимое сосуда до дна. Краем уха, я услышал слова Императора. Хмыкнув, он удивлённо протянул:
— Я не думал, что иммунитет к яду даёт ещё и возможность его проанализировать...
“Иммунитет к яду... Точно! Киара тоже это говорила!” — выдохнул с облегчением. Но, как оказалось — раньше времени. Эли схватилась за живот и глухо вскрикнула. Я ощутил бурю её эмоций, но в них не было страха. Решимость, злость, негодование, желание мести и никакого ужаса перед смертью от жуткого яда. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Элизандра снова выпрямилась и, осмотрев сверкающие впереди двери, уверенно направилась к крайней правой.