Проклятие для Чудовища
Шрифт:
Филипп улыбнулся, не до конца понимая, насторожило его предложение Изабеллы или обрадовало. Он покорно дался девушке наносить на свое лицо непонятную жижу бежевого цвета, затем еще одну уже гуще, и под конец все закрепилось сухой пудрой. Его смущала многослойность, ощущающаяся как вторая (а там уже третья и четвертая) кожа, но парень думал лишь о том, что это небольшая жертва на один вечер в обмен на прогулку с красивой девушкой, тепло пальцев которой он ощущал на себе. Только эти прикосновения были не такими легкими и плавными, как он привык.
— Ну как, тебе нравится? — спросила Изабелла, выглядывая из-за спины Филиппа. Он стоял напротив зеркала и смотрел на свое отражение, пытаясь скрыть отвращение. Он и так был достаточно бледен, а теперь ровный тон без подчеркнутого рельефа напоминал скорее кукурузную лепешку, а не лицо. Шрамы хоть и стали менее заметны, но теперь выглядели как морщины в неестественных направлениях.
— Главное, чтобы тебе нравилось, — уклончиво ответил Филипп.
В парке было людно, как и в обычный выходной вечер. Подсветка работала без экономии энергии, еще убрали не все новогодние декорации, сугробы достаточно высоки, а температура также низка, что создавало особую атмосферу праздника, который уже давным-давно прошел.
Чудище не спеша семенил впереди, двигаясь по кривой территории и виляя облезлым закрученным хвостом. К Изабелле он и носа не тянул, даже когда она пыталась погладить пса по голове в руках Филиппа.
Сладкая парочка шла за Чудищем, держась за руки. Филипп был напряжен, прикусывал щеки изнутри, встречаясь взглядами с идущими напротив людьми. Он чувствовал себя цирковым клоуном еще больше обычного.
— Вчера я была на дне открытых дверей Института Искусств, посетила лекцию по современной оценке классических произведений семнадцатого века и понимания направления классицизма в архитектуре. Мне понравилось, правда, отец считает, что этот вариант нам не подходит, слишком уж преподаватели молодые, — поделилась девушка.
— И что в этом такого?
— Они не смогут дать весь материал, который доступен более опытным профессорам.
— А разве направление не по современному пониманию? — не понял парень. — Кто лучше разбирается в этом, люди современные или устаревшие?
— Тот, у кого больше опыта.
— Так ведь у молодого препода может быть опыта больше.
— Я так не думаю. В любом случае надо поискать еще, в их Институте нет дополнительных факультативов, а я хочу стать лучшим искусствоведом.
— Вот видишь, ты за четыре года обучения можешь узнать столько, что станешь умнее любого семидесятилетнего профессора.
— Это не так работает. А ты? Кем ты хочешь стать?
— Не знаю, — Зато Филипп точно знал, что уже устал говорить о своем будущем и каждый раз слышать в ответ одно и то же.
— Но у тебя же есть профессия на примете?
— Не-а.
— И что ты собираешься делать?
Филипп пожал плечами.
— Ничего. Пойду учиться,
— И тебе все равно, на кого учиться? Это же просто потеря времени.
— А ты считаешь, что все сразу знают, кем хотят быть всю жизнь?
— Я считаю, это правильно.
В голосе Изабеллы слышалась непоколебимая сталь. Филипп не стал с ней спорить, избегая конфликта, хоть он и не был с ней согласен.
***
— … и тут вся полка с этими банками падает на меня. Ну я тогда знатно ***.
Мои уши сворачивались в трубочку уже третьим слоем под конец этой истории. Юри, забываясь, не контролировал свою речь и использовал такие повороты, что без матерного приукрашивания никак не обойтись.
— Как опасно работать на складе, — добавила я, выдавливая из себя улыбку.
— Да не то слово. А в ночную смену нам один раз сказали крыс ловить, а потом сидели в больничке, прививались от бешенства.
Мы гуляли по парку вот уже целую вечность. Я сто раз пожалела о том, что импульсивно позвала Юри с собой в магическую лавку. После пончиков он не спешил расходиться, а потащил на вечерний променад, игнорируя или не замечая мой неподходящий для данного досуга наряд. Такое чувство, что колени уже промерзли насквозь и начали трескаться.
Зато моей правой руке было более чем тепло, ведь ее беспрерывно держал в своей Юри. Я старалась не думать, приятно ли мне его касаться, да и все мысли были лишь о том, что час назад я уже могла быть дома под теплым одеялом и заниматься со своими жуками, а не слушать про самодеятельную дератизацию.
Я взглянула на удивительно чистое небо. Скоро полнолуние, которое я очень жду.
— Лив?
— М? — впервые за всю прогулку я подняла глаза на парня, а не на случайный снежный ком на дороге.
— Пойдешь?
— Куда?
Юри тяжело вздохнул. Похоже, я не в первый раз за сегодня пропускаю вопрос.
— Я спросил, хочешь ли ты сходить с нами завтра на встречу иммерсионных актеров?
— Ой, извини, завтра у меня родственники приезжают.
Если съезд ведьм можно так назвать.
— Очень жаль. Все хорошо? Ты какая-то задумчивая сегодня. Это все из-за того старика в магазине?
— Нет, у меня просто голова забита уроками, надо еще очень много успеть, — соврала я.
— Ты слишком стараешься. Отдыхать же тоже надо.
— Уже слишком долго отдыхаю, — пробубнила я. — О, нет, уже так поздно, — театрально вскрикнула я, посмотрев на свое запястье (будто бы я носила часы), — Нужно успеть на автобус. Совсем заболтались.
— Я провожу тебя.
— Нет-нет-нет, — я вырвала руку из ладони Юри и встала напротив. — Тут же как раз где-то рядом твой дом, вдруг в пробку встанем, придется такси вызывать с моей периферии. Я и сама прекрасно доберусь, честное слово.