Проклятие для Чудовища
Шрифт:
Глава 27
Врачи пришли достаточно быстро. Скорее всего здесь изначально дежурила бригада скорой помощи или приехала вместе с полицией.
После того, как Филипп закрыл глаза, паника овладела мной. Я кричала и била парня по щекам, оставляя красные следы, но он не реагировал. Стало страшно, когда я перестала чувствовать его ауру, будто ее и нет.
Человека нет.
Спасатели появились на площадке через маленькую дверцу в циферблате и унесли Филиппа. Было сложно заставить меня отцепиться
Мы с Филиппом ехали в разных машинах до больницы. Мне вкололи успокоительное и укрыли всеми видами ткани и одежды, которую только смогли найти. Нас сопровождали тысячи глаз школьников, а для местного телеканала выдался один из лучших репортажей за несколько лет.
Меня в принципе готовы были отпустить с родителями уже на утро, но я отказалась уходить, пока не увижу Филиппа. До его мамы было сложно дозвониться с незнакомых номеров, так что пришлось мне с телефона Филиппа.
Града тоже сразу доставили в больницу с сотрясением мозга и воспалением легких. Ко мне, ясное дело, не было никаких претензий. Его будут судить по статье «Покушение на убийство», так что меня впереди ждет еще полицейский допрос.
Филиппу провели успешную операцию, но он пребывал в глубоком сне больше двух дней. В палату разрешали войти только родственникам, так что я заставляла Веронику приезжать с самого начала часов посещения и пересказывать все мне, оккупирующей сиденья в зале ожидания и съевшей весь автомат со снеками. Она не сразу меня узнала, когда я рассказывала ей про наши с Филиппом отношения.
Я засыпала только под действием успокоительного, а так сидела и гипнотизировала белые стены больницы, потеряв себя в жизни извне.
Вероника вышла из палаты, сразу повернув голову к моему излюбленному месту. Я поднялась, жадно ожидая новостей.
— Он очнулся сегодня рано утром. Никого не хочет видеть, кроме тебя.
Следом за женщиной появился врач, наблюдающий Филиппа.
— Думаю, уже можно, раз у него есть силы ставить свои условия, — произнес мужчина, разрешая мне войти.
Я заправила короткие волосы за уши и потерла глаза, чтобы не казаться слишком уставшей Филиппу, хотя синяки грязно-серого цвета на тонкой коже уже не скроешь. Прошла к двери, но Вероника тронула меня за запястье и сказала тихо в ухо:
— Не знаю, как ты это сделала, но спасибо.
Ничего не поняла, но на всякий случай кивнула.
У Филиппа была личная просторная палата. Он лежал на высокой передвижной койке, чуть скрытый ширмой, укрытый тремя одеялами. В палату проникал яркий солнечный свет, слепящий мои уставшие глаза. С такого расстояния я не видела ничего, кроме кудрявой копны распущенных волос, разлетевшихся по подушке.
— Лив, — заметил меня Филипп.
— Привет, — я смелее подошла ближе, присаживаясь на кровать к парню. Кажется, теперь реанимация понадобится
Филипп присел, убрав волосы с лица. С чистого лица со здоровым цветом кожи. На нем не было ни одного узора, ни одного шрама. Пухлые губы, слегка розоватые, улыбались, смотря на мое шокированное выражение лица. Густые брови, ресницы, все было так, как год назад, но совершенно иначе. На меня смотрел незнакомый и такой родной человек, которого я тут же засмущалась. Мягкие щеки больше не подчеркивались слишком впалыми скулами, кудрявые растрепанные волосы ореолом обрамляли голову, ореховые глаза сияли на солнце.
Я протянула руку, чувствуя себя мотыльком у фонарика, завороженная видом. Коснулась теплой щеки и провела пальцем по родинке на скуловой кости.
— Надо же. Получилось, — не верила я своим глазам.
— Получилось. Ты все исправила.
— Нет. Мы все исправили.
По моей щеке скатилась слеза, которую тут же стер Филипп.
— Придется знакомить тебя с бабушкой, иначе она мне в жизни не поверит.
Не может быть, чтобы я впервые довела какое-то дело до конца. Сама.
— Кстати о твоей бабушке.
Филипп протянул руку к кофте, висящей на изголовье кровати и достал из кармана что-то маленькое. Он вложил мне это в руку. Распахнув пальцы, у меня сбилось дыхание.
— Лакрималь, — я держала маленький камень в форме слезы небесно-голубого цвета. Он выглядел в точности, как на картинке в старой книге лавки магии, только его сияние не описать никакими словами.
— Джаннет дала мне его. Сказала, снимет проклятие.
Не знаю, от чего стало хуже: от того, что Джаннет виделась с заколдованным Филиппом или от осознания, что наши чувства не при чем, Филипп мог просто загадать желание.
— Ты его использовал?
— Нет.
— Но почему? Ты мог избавиться от всего гораздо раньше.
— Потому что я верил в тебя. До последнего.
Облизала соленые губы, не зная, что ответить.
— Ладно, в конце было немного страшновато, я уже начал сомневаться.
— Эй! — я легонько стукнула Филиппа по плечу. Он засмеялся, но тут же сощурился от боли и схватился за бок. — Ой, прости!
— Нормально. Просто не используй на мне больше свои приемчики. Хорошо?
Я быстро закивала.
— Можно только один.
Филипп опустил взгляд на мои губы, солнце отбросило тень на его щеки от густых ресниц. Я засомневалась, но тут же отогнала от себя все мысли и страхи, больше я могу не бояться сделать что-то не так. Заставила замок на двери щелкнуть, чтобы в самый ответственный момент нам никто не помешал.
Это было совсем не как в десятом классе, это был настоящий поцелуй, полный нежности, без каких-либо спонтанных чувств. Осознанный. Такой теплый и нежный, как пенка на кофе. Магии внутри меня понравилось, она мирно сидела в животе, не мешая бабочкам порхать.