Проклятие для крылатого
Шрифт:
– И ключ этот я? – хотя чего спрашивать, если каждый в этом зале уже знает ответ. И тот старик в плаще с капюшоном, что посоветовал Алексу оберегать меня, скорее всего действительно Ашш. Теперь картина сложилась почти полностью.
– Никса уверена, что ты. Не переживай, по сути, ты не отличаешься от своих сородичей и была рождена естественным образом. Не знаю, по какому принципу Бог Хаоса избрал тебя для своих целей, но до недавнего времени на тебе была наложена очень мощная защита. Подозреваю, именно благодаря ей из твоей памяти стерлись наиболее болезненные моменты
– Не только тебя, – вспомнила я. – Еще Лелуша. А недавно внезапно вспомнила.
– Защита была снята, – он многозначительно посмотрел на Райвена. – Думаю, в ближайшее время ты вспомнишь многое из того, что успела похоронить твоя память.
Снята? Каким образом? Что означал этот взгляд? Райвен снял защиту? Поэтому между нами образовалась непонятная взаимосвязь? Что-то не сходится.
Хотя, сейчас это не главное. Выясню позже.
Воспоминания вернутся. Я, наконец, узнаю, что произошло с моими родителями, и как я оказалась в Храме Никсы. Подозреваю, это произошло после того, как Ашш сделал меня ключом. Он просто подбросил меня, как какого-то потерявшегося щенка.
– Как я должна открыть темницу? – мне кажется, сейчас ответ на этот вопрос наиболее важен.
– Добровольно. Ты должна захотеть пожертвовать своей жизнью ради свободы Богини и отдать всю свою кровь. Тенелов планировал использовать для этой цели Алекса. Ты бы сделала все, о чем бы попросил тебя наш герцог.
Алекс горько усмехнулся, признавая его правоту. Я сделала. Мне приказали отдать жизнь на откуп Шантаре, и я отдала, без сомнений и сопротивления. Безграничная преданность.
– Я бы не пошел на это, – эльф посмотрел мне в глаза. – Никогда.
Я кивнула. Теперь, после всего, что он рассказал, моя вера в него так же безгранична. Знаю, это глупо, но я привыкла не сомневаться в нем.
– Никса не хочет воспользоваться своим шансом, – продолжил Клауд. – Меньше всего ей хочется оказаться в руках своего отца и стать его игрушкой. Есть способ снять с тебя зачарование, наложенное Одноликим Богом, и ты снова станешь обычной заклинательницей, без всяких скрытых свойств. Если ты хочешь, конечно.
Хочу ли я? Он еще спрашивает? Райвен ободряюще сжал мои пальцы, и я поспешно кивнула. Конечно, я хочу, чтобы вся эта заварушка вокруг меня улеглась, и толпы фанатиков перестали пытаться убить меня ради своей Богини.
– Тогда... – Клауда прервал сдавленный вскрик Кэдрин. Райвен мгновенно выпустил меня и метнулся к эльфийке, но схватил почему-то не ее, а Шакса. Орк как будто выцвел, утратив привычные краски, и, закатив глаза, повис на руках карателя. Я подбежала следом и помогла уложить Шакса на пол. Кэдрин, едва заметно вздрагивая, прислушалась, затем приложила ухо к его груди. Подняв голову, она обвела нас полным растерянности и отчаяния взглядом.
– Он не дышит, – хрипло произнесла она. – И сердце не бьется.
Глава 33
Рейн Эльвин-Грим
– Шаксас? – я упала на колени рядом с орком и легонько, как мне показалось, встряхнула его. Голова Шакса качнулась, но глаз он так и не открыл. Кожа его была неестественно пепельной и холодной, на висках чуть блестели капельки пота. Вскочив на ноги и закрыв глаза, я призвала свою магию и неистово взмолилась Богине, чтобы все получилось. Сила стремительным потоком хлынула через меня, рассыпаясь сияющими брызгами вокруг неподвижного орка. Золотистое свечение на миг полностью поглотило его, а когда рассеялось, нашим глазам открылась все та же печальная картина.
– Я попробую, – Кэдрин положила ладонь на лоб Шакса и, закрыв глаза и запрокинув голову, беззвучно произнесла заклинание. Знакомый уже теплый кокон окутал орка, но результат, к сожалению, был неизменным. Узкие плечи опустились, и до моего слуха донесся приглушенный всхлип.
– Клауд? – я с надеждой посмотрела на наставника, но он, даже толком не взглянув на орка, покачал головой.
– Я знаю тысячу и один способ убить кого-то, но ни одного, чтобы исцелить.
– Это яд, – медленно произнес Райвен. – Но, боюсь, у нас нет времени выяснять, какой именно. Действует быстро и окрашивает кровь в черный цвет.
Я мучительно пыталась вспомнить все, что знаю о ядах. Но тот, кто и сам мог мастерски отравить кого угодно, лежит сейчас без движения и без дыхания. Взяв себя в руки, Кэдрин склонилась к губам орка и, зажав ему нос, прижалась к ним своим ртом. Искусственное дыхание. Алекс, прощупав грудь орка и определив, видимо, расположение его сердца, принялся ритмично надавливать, внимательно следя за действиями сестры, чтобы чередовать массаж с дыханием. Я невольно всхлипнула. Так странно в мире, пронизанном магией, полагаться на примитивную человеческую медицину. И ведь сработало, грудь орка стала приподниматься самостоятельно, хотя и едва заметно.
От внезапной догадки захотелось как следует треснуться лбом об стену. Дрожащими пальцами раскрыв сумку, я вытряхнула наружу содержимое, не тратя время на поиски. Среди прочего хлама блеснула крошечная бутылочка зеленого стекла, плотно закупоренная. Одним прыжком подлетев к Шаксу, я вложила пузырек во влажную ладошку Кэдрин. Надеюсь, не уронит. Не уронила. Выдернув зубами пробку, заклинательница шире приоткрыла рот орка и влила туда содержимое до последней капли. Когда орк тяжело сглотнул противоядие, ее рука разжалась, и пустая склянка со звоном покатилась по каменному полу, остановившись у моих ног.
Как хорошо, что я ничего не выкидываю, и бутылочка эта еще с Проклятой Пустоши у меня лежит, если не раньше. Противоядие слабенькое, зато универсальное. Полностью, может, и не вылечит, но умереть не даст. Подтверждая мои слова, Шакс глубоко вздохнул и закашлялся. Его кожа стремительно приобретала прежний цвет. Кэдрин убрала с его лба потемневшие от пота косички, коснулась пальцами губ, не обращая внимания на свидетелей. А ведь, насколько помню, эти двое терпеть друг друга не могли. Она и меня, после моего признания, люто ненавидит.