Проклятие для крылатого
Шрифт:
– Ну, а свой дар ты уже получила, мелкая, – ухмыльнулся он, вызвав у меня лишь улыбку. Согласна. Возможно, склянка с кровью Никсы была ценнее всех артефактов, вместе взятых. – Но я вижу, что у тебя еще остались вопросы. Спрашивай.
Я задумалась. Чувствую, что наше время истекает, и очень скоро нам укажут на дверь, за которой, вероятно, уже дожидаются своего часа очередные авантюристы-смертники.
– Мы еще увидимся? – спросила главное, что меня волновало.
Клауд покачал головой. В его глазах читалось мнение о моих умственных способностях. Вечная дура Рейн. Но переделывать меня уже поздно.
– Увидимся, если
– А ты? – слова застряли в горле, но я все же вытолкнула их наружу. – Ты можешь покинуть это место?
Клауд застыл, к чему-то прислушиваясь, и на его губах появилась теплая, несвойственная ему улыбка.
– Могу, – сказал он. – Я не пленник и пришел сюда добровольно, но...
– Но?
– Не вижу в этом никакого смысла, – он усмехнулся. – Мой дом теперь здесь. И пока она остается в темнице, то я тоже.
Не было смысла уточнять, кого он имеет в виду. Похоже, Никса действительно привязала шанара крепкими узами.
– Что ж, – что-то еще беспокоило меня, царапало изнутри, не давая оставить этот вопрос невыясненным. – Расскажи про мою защиту. Как она работала, и почему вдруг пропала.
Наставник окинул меня оценивающим взглядом, как будто проверяя, действительно ли я готова услышать ответ. Краем глаза я уловила, как Алекс предостерегающе качнул головой, но Клауд раздраженно дернул плечом. Кажется, он считает, что я имею право узнать правду.
– Твоя защита пала вместе с твоей невинностью, – и такая довольная улыбка осветила его лицо в тот миг, как я осознала... Краска залила меня всю, от кончиков ушей до кончиков пальцев. Я смущенно вжалась в Райвена, который, кажется, поперхнулся от подобной вести. Думаю, меньше всего он думал о моей защите. Да и вообще вряд ли о чем-то думал.
– Я не жалею, – быстро обернувшись, шепнула я в губы карателя, и он крепче прижал меня к себе. Правильно, у нас будет время обсудить это позже и наедине.
– А суть защиты, – Клауд помедлил, все еще сомневаясь. – Когда Алекс впервые увидел тебя, он почувствовал непреодолимое желание защитить тебя, спасти, укрыть, взять под свое крыло. Он привязался к тебе и, возможно, пошел бы гораздо дальше, если бы не его ответственность командира перед своим воином. Честь не давала ему проявлять к тебе открытый интерес и уж тем более принуждать. Но поверь, любой, кто мог тебе угрожать, был так или иначе удален из клана.
Я неверяще уставилась на Алекса, и он просто кивнул, подтверждая. То есть он все это время любил меня, но держал дистанцию? Что за злая ирония? Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Мне ты откровенно не понравилась, мелкая, – продолжил Клауд. – Но стоило пообщаться с тобой подольше, и я почувствовал непреодолимую потребность быть всегда рядом, помогать и оберегать. Против своей воли. Поверь, я сопротивлялся, но это оказалось сильнее меня.
И до меня начало доходить. Позвоночник как будто льдом сковало, и я испугалась дальнейших слов. Однако, Райвен заговорил раньше Клауда.
– В Шантару ее отдали, потому что знали об этой особенности? – он прищурился, глядя на Алекса. – Знали, что она вызывает неконтролируемую симпатию, и что орки не смогут ее убить, а станут защищать изо всех сил.
Эльф кивнул, признавая его правоту. Да, он, конечно же, на это и рассчитывал.
– И когда я нанес смертельный удар, заклятие дало мне время, чтобы я смог так же привязаться, – заключил Райвен.
Подтверждение ему не требовалось. Я почувствовала, как его пальцы разжимаются, выпуская мою руку, и спина больше не ощущала тепла его тела. Каратель отстранился и встал сбоку от меня. Под ногами как будто разверзлась бездна, но я стою и почему-то не падаю. Друзья застыли вокруг с выражением крайней скорби, как будто кто-то умер. Я по очереди обвела их взглядом. Шакс как будто внезапно прозрел. Наверное, недоумевал все это время, почему не придушил вражескую эльфийку в самом начале и, более того, стал ей другом, делил с ней комнату и даже постель. Гордячка Кэдрин поджала губы и укоризненно качала головой. Ну да, вряд ли бы она стала мне помогать, руководствуясь своей душевной добротой.
А я ведь ничего не замечала, принимала все как само собой разумеющееся, не задумываясь о чужих мотивах. Вечная дура Рейн. Слепая. Недалекая. Вероятно, слишком зацикленная на себе, чтобы заметить что-то. В груди что-то сжалось и с тихим звоном лопнуло, но этот звук, похоже, слышала только я. В горле застрял горький комок, мешая говорить, и поэтому Райвен опередил меня.
– Я хорошо выполнил свою миссию, – горько усмехнулся он, и я отважилась взглянуть ему в глаза. Серебро потемнело до цвета грозового неба, и в его взгляде смешалось разочарование, боль и презрение. Но в одно мгновение все это сменилось стылой пустотой, а так он смотрел на меня лишь в миг первой встречи. Равнодушие, которого я боялась больше всего, отразилось на его лице и застыло маской.
Глубоко вздохнув и сморгнув кипящие в глазах слезы, я шагнула к карателю, пытаясь снова поймать его руку, но шанар отшатнулся и покачал головой.
Кажется, все кончено.
– Райвен, – хрипло позвала я, все еще надеясь, но он отвернулся, не желая слушать.
Черное и белое.
Предательство, без полутонов.
За что ты так, Райвен? Мои-то чувства настоящие...
Но, похоже, это уже не имеет значения.
Слишком больно. Слишком темно в душе. Слишком страшно от мысли, что у меня только что отобрали все, весь смысл жизни одним ударом. Чувства такие сильные и непонятные, что хочется лишь одного — спрятаться. Они правы, я всех обманула. Глупая, думала, сработал закон — от ненависти до любви всего один шаг. Но любви не было. Была подмена. С тем же успехом я могла бы напоить карателя приворотным зельем. Я бы на его месте тоже себя возненавидела. И, наверное, хорошо, что меня всего лишь оттолкнули, могли и убить.
Мне надо время, чтобы пропустить это через себя, пережить, подумать. Время, чтобы остыть. Чтобы восстать из пепла взорванной души, собрать себя по крупицам, даже зная, что как прежде уже не будет. Меня не будет.
Не придумав ничего лучше, я выхватила из сумки кристалл для мгновенного телепорта и активировала. Убегать я умею лучше всего остального.
Никто не пытался удержать меня. Ничья рука не выдернула меня с круга, ничей голос не позвал. Проваливаясь в бело-голубое сияние, я в последний раз посмотрела на Райвена, зная, что прощения просить бесполезно, он свое решение принял и от него уже не откажется. И значит, скорее всего, мы больше никогда не встретимся, разве что случайно. Но Алассар велик, а теряться я умею. Закрыв глаза, я провалилась во тьму пространственного туннеля, уже точно зная, куда подамся.