Проклятие феи
Шрифт:
– Что ж, правда, – призналась тетя. – Меня это удивило – я имею в виду знание. Со мной не случалось предвидений с тех пор, как ты была еще малышкой и я увидела, что ты переедешь ко мне. Я не знала о приглашении, пока ты мне не рассказала, но ясно увидела, как ты вытащишь длинную соломинку, и поняла, что так и будет. Я подумала, что тебя это может изрядно потрясти, и решила быть рядом.
– Может, я и не пойду.
Стук. Ж-ж-ж.
– Почему нет?
– Ты призналась, что ты бы не пошла.
Тетушка рассмеялась:
– Я уже пожилая дама, предпочитаю
Катриона знала об этом. Звериная речь зачастую не поддавалась переводу даже тогда, когда казалось, что она непременно должна переводиться.
– Я знаю о королевской семье столько, сколько мне нужно. Мне кажется, тебе понравится маленькая принцесса. По-моему, тебе стоит пойти.
– Я не подойду к ней настолько близко, чтобы она мне понравилась или не понравилась, – заметила Катриона. – Она будет всего лишь горой золотистого, белого и лилового шелка с розовыми и белыми розетками.
Из всего, что друг-малиновка рассказал ее тете, переводу поддалось только описание украшений на колыбели.
– Я дам тебе защитные амулеты, – предложила тетя. – Чтобы тебя не съели медведи и не потревожили разбойники. Я даже могу дать тебе амулет, предохраняющий от камней под одеялом, когда ты устроишься на ночлег.
Катриона рассмеялась, но смех быстро утих, и она угрюмо уставилась на огонь.
– Милая, – продолжила тетя, – я понимаю, это все несколько ошеломляет.
Резко отпрянув от огня, Катриона затрясла в воздухе подолом юбки, пытаясь его остудить.
– Я не бывала дальше Древесного Света, с тех пор как… как…
– Как твои родители умерли и тебя привезли ко мне, – мягко подсказала тетя. – Да, знаю.
– И с того времени я никогда не покидала Двуколку.
– Есть ли лучшая причина отправиться дальше, чем приглашение на именины принцессы? Ступай, милая. Иди и повеселись хорошенько. Я с большим интересом послушаю твои рассказы. Малиновки склонны замечать что-то крупное и мелочи, но пропускают все, что посередине, человеческих размеров.
И Катриона отправилась в путь.
Бардер, старший подмастерье колесного мастера, предложил составить ей компанию.
– Не до конца. Я не пытаюсь взять то, чего мне не предлагали, – заверил он, встревоженно глядя на нее, хотя герольд, как обычно, неофициально сообщил, что одного-двух друзей человека с длинным жребием вряд ли погонят прочь. – Но путь неблизкий, а ты совсем одна. Он меня отпустит, если я попрошу, – добавил он, имея в виду своего наставника Саркона.
– Спасибо, – отозвалась она. – Но со мной все будет в порядке. Тетушка дала мне амулеты от всего, начиная с разбойников и заканчивая комарами.
Бардер улыбнулся. Вся деревня звала тетю Катрионы Тетушкой, и едва ли кто помнил ее настоящее имя – Софрония.
– Тогда удачи, – заключил он и протянул руку, пряча что-то в кулаке.
Катриона подставила ладонь, туда что-то мягко упало, и он сомкнул ее пальцы на своем подарке. Она подавила желание
– А амулет для памяти Тетушка тебе дала, чтобы ты ничего не забыла нам рассказать, когда вернешься? – небрежно спросил Бардер.
– Я ее попрошу.
Подарок Бардера оказался маленькой плоской подвеской из ясеня, вырезанной, как и табличка над дверью трактира Кернгорм, в форме цапли. Но если цапля с трактира стояла, оглядывая зеленую топь у своих ног, то цапля Бардера свернулась в тесном овале, подобрав и спрятав длинные ноги и изящно уложив длинную шею головой к хвосту. Даже на таком крохотном пространстве Бардер безупречно вырезал каждое перышко. Катриона почти ожидала, что они подадутся под пальцем, когда погладила птицу.
– Амулет для памяти, а? – переспросила Тетушка, любуясь цаплей. – Думаю, он дал тебе собственный амулет, чтобы ты не забыла, куда вернуться.
– Бардер не…
– Волшебство иного рода, – уточнила Тетушка. – Но вполне настоящее.
Перед трактиром собралась небольшая компания проводить Катриону. Она предпочла бы обойтись одной Тетушкой, но слишком многие спрашивали, когда она уходит.
– Ты знаешь, что будешь представлять всех нас, – напомнила ей тетя. – Как-нибудь справишься и с парой лишних пожеланий на дорожку.
Катриона шла пешком. С собой у нее было лишь одеяло и немного запасной одежды, и на своих двоих она двигалась быстрее, чем на любой лошадке, какую они с тетей могли бы нанять. Местные животные (не считая тех, что держал лорд Прендергаст) отличались медлительностью. Деньги, которые им с Тетушкой удалось накопить, она спрятала под юбками в маленьком потайном сверточке. Обременяли ее главным образом тетины амулеты, хотя большой тяжести они не добавляли. Их набралось столько, что она привязала их к поясу кусочками бечевки. Теперь они качались и мерцали вокруг нее, словно она надела лишнюю юбку, к удивлению окружающих собранную из всего, что нашлось в разоренном сорочьем гнезде. Зато они будут кормить, успокаивать и защищать ее в дороге. И конечно, у нее был собственный редкий дар, хотя и не сказать, чтобы кто-нибудь, особенно она сама, мог бы счесть его полезным. Она застенчиво помахала рукой, собравшись идти, и все помахали ей в ответ. Даже кузнец Нарл вышел во двор перед кузницей и приветственно поднял руку с зажатым в ней молотом.
Длинный зеленый туннель под деревьями, который так не понравился герольду, доставил Катрионе изрядное удовольствие. Когда она вышла на первый тракт, туда, где заканчивалась Двуколка и начинались просторы ее родины, то была поражена. Равнины перед ней как будто тянулись бесконечно – или почти бесконечно, поскольку вдалеке маячили горы. Катриона никогда прежде не видела гор. Как и ничего подобного извилистой путанице зданий и дворов, составляющих городки, через которые она проходила. По малолетству она совершенно не запомнила поездку в Двуколку к тете после смерти родителей, но готова была поклясться, что никогда в жизни не видела ничего похожего на то, чем любовалась сейчас.