Проклятие итальянского браслета
Шрифт:
В таком восторженном состоянии я пребывал до тех пор, пока мы не дошли до третьего акта – приема у Фамусова. Сначала все шло довольно стройно: гости один за другим выходили на сцену, как вдруг из зала вновь раздался мелодичный голос Эльвиры Михайловны:
– Никита Львович, а разве здесь не будет докладов?
– Каких докладов, Эль… э-э, ваше превосходительство? – изумился я.
– У нас всегда докладывают на балу о прибывших гостях.
Я пробовал было возразить, что нельзя ломать стихи классической пьесы Грибоедова вводными докладами без размера и рифмы, но губернаторша меня не слушала.
Пришлось уступить. И на репетиции, и на каждом спектакле на балу появлялся почетный слуга в ливрее (к слову сказать, это был настоящий лакей –
– Пожаловали госпожа Горич. Князь Тугоуховский с супругой!
И так далее.
Наши дни
К сожалению, исполнить все задуманное не удалось, потому что позвонил Дракончег.
Это была, с позволения сказать, плотская слабость писательницы Дмитриевой. В смысле, был, потому что означенную слабость Алёна питала только к персонажам мужского пола.
На самом-то деле его звали Александром, но Алёна предпочитала называть своего милого друга Дракончегом, потому что они оба были Драконами согласно восточному гороскопу, правда, далеко не одногодки. Алёна родилась на свет гораздо раньше своего любовника. Впрочем, они оба ничуть не смущались. Их привязывало друг к другу неодолимое влечение, утоление коего доставляло обоим немалое наслаждение. Ради этого Дракончег частенько, под разными благовидными и неблаговидными предлогами, смывался из дому (он был женат) и бросался к своей легкомысленной подруге. Правда, в последнее время что-то изменилось в их отношениях… причем не к лучшему. Да нет, не охладели они друг к другу, но если раньше это была восхитительная взаимная страсть без всяких обязательств и попреков, то теперь эти самые попреки вдруг стали практически постоянными. И дело состояло не только в том, что Дракончег был патологически ревнив к каждому встречному и поперечному столбу, а поскольку он практически мало что знал о жизни своей подруги (она женщина загадочная и таинственная во всех отношениях), ревность отягощалась вечной неизвестностью: где она, что с ней, вернее, кто… Этого мало. Дракончег вдруг начал упрекать Алёну за ту неодолимую тягу, которую к ней испытывал! И если прежде его песнопения на тему почти наркотической зависимости от ласк нашей героини были полны восторга и умиления, то теперь в них все чаще и чаще сквозило нескрываемое раздражение. Алёна еще помнила время, когда была отчаянно, до одури влюблена (отнюдь не в Дракончега), и уж ее-то наркотическая зависимость от некоего молодого человека по имени Игорь была вообще сродни безумию, но помнила она также злость на себя и почти ненависть к Игорю, которые охватывали ее, когда всеми силами она пыталась забыть его, освободиться от его власти над ней. Теперешнее поведение Дракончега напоминало Алёне ее тогдашнее. Получалось, он тоже хочет освободиться? Но почему? Влюбился, что ли, в кого-нибудь и тяготится старой связью? Но Алёна никогда не обольщалась мечтами о нерушимой верности Дракончега и просто старалась не думать о его жене, с которой он еженощно, а то и днем – и не единожды, при его-то темпераменте! – спит. Семья семьей, а секс на стороне некоторым мужчинам просто необходим, это Алёна с помощью Дракончега усвоила очень хорошо. И некоторые женщины, в мужья которым достаются подобные ему секс-машины, должны, строго говоря, благодарить ненавязчивых любовниц, с которыми их неугомонные мужья порою тешат свою плоть: ведь не всякая жена готова беспрестанно удовлетворять потребность своего мужа в оголтелом, разнузданном сексе и давать ему не только удовлетворение, но и пресыщение – хотя бы на некоторое время.
Судя по некоторым случайным обмолвкам Дракончега, жена его была чудесной женщиной, но холодноватой в постели. Может быть, просто потому, что притомилась исполнять свои супружеские обязанности. Ну а Алёна Дмитриева холодноватой не была, вот уж нет, – может быть, просто потому, что супружеских обязанностей не исполняла по причине отсутствия супруга, – а оттого всякое свидание с Дракончегом было сладостным забвением для них обоих, бурным утолением плотского голода. И вот, оказывается, это стало раздражать Дракончега. С некоторых пор ночных свиданий Алёна ждала чуть ли не со страхом, как, впрочем, и звонков, потому что упреки типа «ты превратила меня в сексуального наркомана» сыпались и по телефону.
Однако сейчас голос Дракончега звучал весьма миролюбиво и нежно.
– Не получится сегодня, – сказал он печально. – Она сегодня в ночь работает, а бабуля заболела, за ребенком некому присмотреть, если я уеду.
Свою жену Дракончег называл только «она», а ребенка – только «ребенком». Алёна даже не знала, сын у него или дочь, не знала, как зовут «ее», где она работает. У обоих не имелось ни малейшего желания углубляться в детали его семейной жизни.
– И завтра тоже не получится, – продолжал он. – Завтра работаю я.
– Ночью? – изумилась Алёна. – Вроде бы после десяти вечера алкоголем теперь не торгуют.
Дракончег работал в какой-то крупной виноторговой фирме и был занят по горло с утра до вечера.
– Да я новую работу нашел, дополнительную, – пояснил он. – Помнишь, на курсы ходил?
Было дело, он как-то обмолвился насчет каких-то курсов, но, как всегда, ни сам, ни Алёна в детали вдаваться не стали.
– И вот завтра первый день, вернее, первая ночь моего дежурства. Работаю ночь через две.
– С ума сойти! – ужаснулась Алёна. – Так ты теперь практически не сможешь из дому вырваться!
– Да как-нибудь, – уклончиво ответил Дракончег, и вдруг Алёна подумала: а может, эту новую ночную работу он нашел – или вообще придумал!!! – именно для того, чтобы не оставалось времени на свидания с ней? Алёна обидчива и нетерпелива, Дракончег это прекрасно знал, она не потерпит пренебрежении к себе, запросто даст ему от ворот поворот… а что, если он именно этого хочет? Сам разорвать их связь не в силах, вот и возложил это на ее хрупкие женские плечи? Ну…
– Ну, завтра я тоже не могу, – со всем возможным равнодушием сказала Алёна. – У моей подруги день рождения, мы идем в ресторан.
– В какой? – насторожился Дракончег.
– Да вроде бы в «Визард».
– А ты что, не знаешь?
– Знаю. Я же говорю – в «Визард».
– Нет, ты говоришь – вроде бы!
– Ну, просто так сказала. В «Визард», в «Визард», а тебе-то что?
– Да совершенно ничего, – небрежно отозвался Дракончег. – Ресторан хороший, музыка и еда отличные, но мужской стриптиз там хреновый.
Ага! Алёна невольно улыбнулась. Кажется, Дракончег снова в своем репертуаре.
– Ну что ж, – подлила она масла в огонь со свойственным ей ехидством, – мужской стриптиз – это интересно. Если ты лишил меня удовольствия видеть, как раздеваешься ты, буду смотреть, как это делает другой красавчик.
– Не сомневаюсь, что тебе только это и нужно, – хмыкнул Дракончег. – Наверное, ты бы с удовольствием поглядела, как раздевается тот парень, рядом с которым ты так интимненько сидела в снегу на перекрестке Белинки и Ижорской.
– Что? – изумленно воскликнула Алёна. – А ты откуда… а ты как… а ты почему…
– Мимо проезжал, – хихикнул Дракончег.
– И что не вышел, не протянул мне руку помощи?
– Ну, я не один ехал, это раз, а во-вторых, тебе и без меня хорошо было. Ну ладно, чао.
И Дракончег отключился.
Алёна с сомнением посмотрела на трубку. Все это как-то странно… Интимненько сидела в снегу… мимо проезжал… не один ехал… Разговор не просто как с чужим – как с опостылевшим человеком. А впрочем, Алёне, видимо, пора смириться с тем, что это несколько затянувшаяся страница ее жизни должна быть перевернута. Сколько длится их связь? Года три? Ну, не рекордный срок, конечно, однако достаточно долго. Пора, как говорится, кончать. А делать это следует вовремя. Супругам нужно расставаться до того, как они начали швырять друг в друга сковородками, а любовникам – до того, как они начали швырять друг в друга пошлыми мещанскими оскорблениями. А поскольку они уже где-то на подступах, значит…