Проклятие Ивана Грозного. Душу за Царя
Шрифт:
— Голову ищет! — ахнули в толпе.
Царь Иван в ужасе глядел на так и не пожелавшего умереть купца. Нет, не зрелище смерти напугало царя — всякое видывал в пыточных Александровой слободы или Опричного дворца на Неглинке. Напугало, насколько сильно зло, пришедшее за новгородскими заключёнными и сюда, в Москву.
Где же Божественное вмешательство? Где же ты, Ангел Смерти?
Или бывает и так, что враги Твои сильнее? Кто правит на земле? Божественный ли это промысел?!
«Сейчас будет ещё веселее, — ухмылялся демон Риммон. —
Силы зла способны лишь повторять за Создателем, сотворившим наш мир Словом. Риммон начал плести незримые сети из неслышимых человеческим ухом заклятий.
Будет ли продолжать веселиться толпа, когда раскроются рты мёртвых голов, а отрубленные ладони, опираясь на пальцы, поползут к окровавленным запястьям? Остановят ли свои песнопения монахи, если под ними запляшут вприсядку безголовые тела?
Осталось произнести последнее слово, но этого-то демон и не мог. Словно сжалось что-то в голове, и не произнести ни звука — ни ртом, ни разумом.
Можно было взглянуть на Кремль и Поганую Лужу иным зрением, чтобы увидеть своего противника, чтобы ударить, уничтожить того, кто осмелился воспротивиться воле зла.
Для демона Риммона пропало всё живое. Не только люди, кони, птицы, собаки, но даже трава и деревья. Пустые помосты, залитые кровью, нелепое безглавое тело, всё ещё дрожащее у плахи... Усохшее, конечно, кровь вся вытекла, время идёт...
Виден стал и источник иной силы.
Маленькая каменная церковь у стены, прикрывающей деревянный мост, ведущий к Фроловской башне. Церковь, окутанная жёлтым сиянием, таким ярким, что у демона заболела голова.
Из раскрытых дверей церкви выехал всадник: на белом коне, в золочёном панцире, алом княжеском плаще. С непокрытой головой, так что ещё сильнее становилось сияние, исходящее, как видно, от непокорных густых кудрей.
— Есть сила больше, чем твоя, — сказал всадник, нахмурив брови. — Прочь, демон!
И бросил в Риммона своё копьё.
Весомое, как слово Господа.
Демон почувствовал страшную боль, какой не испытывал никогда. Не телом — оно лишь обман, ярмарочная кукла. Проклятый дух почувствовал присутствие Бога.
Риммон вскрикнул, чувствуя, как воздух смыкается вокруг него.
И, словно ядро, выпущенное из пушки, вылетел прочь, далеко от площади, за стены Китай-города.
Царь всея Руси Иван Васильевич Грозный, глядя то на трясущееся безглавое тело, то на купол церкви Святого Георгия Победоносца, что у Фроловских ворот, продолжал думать о силе и бессилии Бога и слуг Его на земле.
Боюсь, дорогие читатели, что нам не понравились бы царские мысли.
А вот демону Риммону были бы любы...
6. Любовь и государственные интересы
Доктор Джон Ди радовался, как ребёнок, показывая Андрею Остафьеву свой новый, наконец-то не снятый
19
В лист (лат.) — один из самых больших книжных форматов.
Московит никогда не видел такого количества книг. Поговаривали, что в либерее Ивана Васильевича было тысячи полторы томов, но у почтенного доктора их казалось никак не меньше.
— Вот они, мои дети и любовницы, — захлёбывался восторгом Джон Ди. — Вот куда уходила большая часть заработанных мной монет! Знаете, сэр Эндрю, книги — это страсть, которая всегда с тобой!
«Хорошая фраза, — подумал Молчан. При случае поделюсь ею с кем-нибудь из знакомых поэтов. Вот кто бы только со мной поделился предположениями — отчего стал так щедр глава королевского Тайного совета? Не иначе, как затеял нечто, где в полной мере пригодятся «таланты» почтенного доктора».
За последние недели судьба Джона Ди неразрывно переплелась с жизненным путём Андрея Остафьева. Так что — считай вероятности, московит; здесь, за три моря, ты сам себе царь и бог... Прости, конечно, Господи, гордыню мою...
— И вы это всё прочли?
— Не всегда книга покупается, чтобы удовлетворить сиюминутный интерес, юноша!
«Когда меня перестанут так называть, — с тоской подумал Андрей. — Третий десяток пошёл, а всё никак заматереть не выходит. Хотя, возможно, оно и к лучшему — чтобы соперника вводить в заблуждение своей кажущейся молодостью и хрупкостью».
— В книгах — знания, юноша. Те знания, кои нет смысла держать в голове, перегружая разум. Вот, взгляните, как много книг здесь собрано по алхимии. Представьте, сударь, что превращение пошло у меня не так, вместо жёлтого осадка на дно атанора стал падать красный, и не хлопьями, а горошинами. Что же прикажете делать? Останавливать реакцию, гасить огонь, да? Чтобы не спровоцировать взрыв либо пожар, не правда ли?
Доктор Ди пошёл вдоль стеллажей, поглаживая кончиками пальцев золотое тиснение на книжных корешках. Возле одного из томов он остановился, бережно извлёк его на свет.
— Или спросить мудрого Бернардо из Тревизо, раскрыв его «Аллегорию источника»? Или его же «Сон-зелень»? Чтобы выяснить, что вышли мы на новую стадию магистерия, приблизившись к Великому Деянию, и не гасить очаг надо, но раздувать сильно и не ленясь?!
— В знании — сила, — согласно кивнул Молчан.
— Изрядно сказано! — доктор Ди даже расстроился немного, что не ему в голову пришёл такой простой и ёмкий афоризм. — Разрешите ли использовать эти слова в одном из моих трудов?