Проклятие из рук в руки
Шрифт:
— Эй, ты чего? — Ленка машинально шагнула Сереге за спину.
— А где Тараканов? — Шейкин попятился, чуть не затоптав Измайлову.
Мишка молча наступал на перепуганных одноклассников. В кармане у него что-то звякнуло.
— Ты что задумал, Кефаль? — Серега мгновенно побледнел. — Ты что, адресом ошибся? Забыл, где Севка живет? Мы можем показать.
— Ты что! — громко зашептала Ленка. — Он именно этого и хочет. Его, видимо, надо проводить туда. Ни в коем случае не соглашайся.
Мишка
— Серега! — Измайлова схватилась за щеки. — А вдруг это заразно?
— Чему тут заражаться? — не понял Шейкин.
— Ты же отличник! Если проклятие действует на гениев, то и на отличников тоже.
— На отличников? — Лицо у Сереги вытянулось. Он попытался спрятаться за Ленку, но Измайлова оказалась проворнее, намертво вцепившись в плечо одноклассника. — Но я же не настоящий, — заторопился Шейкин. — Мне ведь все зубрить приходится. Я не гений. Если бы не мать, я бы вообще не учился!
— Убью! — коротко произнес Мишка, кидая под ноги ребят что-то небольшое овальной формы.
— Я больше не буду, — взвыл Серега, высоко подпрыгивая.
Ленка завизжала, падая на асфальт рядом с пластмассовым пузырьком из-под витаминов.
— Рыбак! — донеслось из-за дома.
Мишка перестал изображать из себя убийцу, подобрал брошенный пузырек и побежал на зов.
За углом дома Севка топтался в довольно глубокой луже. Брызги летели во все стороны, Тараканов был мокрый по пояс, но занятия своего не прекращал.
— Эй, ты чего? — Мишка благоразумно встал в сторонке.
— Прекрати! — Измайлова вылетела из-за угла и сразу же полезла в лужу. — Выходи отсюда! Ты простудишься!
— Он здесь. — Севка, не подпуская Ленку к себе, держал ее на расстоянии вытянутой руки. — Не подходи! Я его сейчас поймаю.
Измайлова выбралась из лужи.
— Что ты стоишь? — набросилась она на Мишку. — Разве не видишь, что он с ума сошел? Сделай что-нибудь!
— Нашла скорую помощь, — отмахнулся от Ленки Рыбак. — Истерит он, сейчас пройдет.
— Помогите ему, — в голос зарыдала Измайлова.
И Кефаль сдался. Он с грустью посмотрел на свои ботинки, потом на свои руки, вздохнул и пошел к Севке. Чуть не доходя до него, он коротко размахнулся и ударил Тараканова по лицу. Севка плюхнулся в лужу и затих.
— Успокоился? — Мишка убедился, что приятель его цел и вышел из воды. — Верное средство, — пояснил он Ленке, которая от удивления застыла с открытым ртом. — Батя так всегда делает, чтобы мать успокоить.
Все повернулись к Севке. Горе-гений сидел в мутной воде, пытаясь что-то в ней разглядеть.
— Рыбу ловишь? — Серега незаметно подошел сзади.
— Тараканов, — пошутил Мишка и сам же своей шутке рассмеялся.
— Я его здесь видел, — прошептал Севка, с удивлением оглядываясь вокруг, словно только сейчас заметил, что сидит в луже. — Мое проклятие. Оно рядом стояло. Я в лужу смотрел на свое отражение, хотел определить, при какой силе волны отражение пропадает окончательно. И тут оно появилось. Рядом стало отражаться. Постояло, постояло и под ноги мне кинулось. Я думал затоптать, а оно, видно, сбежало.
Тараканов выбрался на сушу.
— Значит, оно теперь отдельно живет? — Ленка с жалостью смотрела на одноклассников. — Да что же ты стоишь? Снимай с себя все!
Мишка многозначительно хохотнул.
— Пойдем ко мне, — скомандовала Измайлова. — Если ты помрешь от переохлаждения, твое проклятие без тебя сильно грустить будет.
Севка покорно дал себя увести, но прошел всего два шага и споткнулся.
— Ноги выше поднимай! — Ленка обращалась к Севке, как к маленькому.
— Ты его еще на руки возьми, — недовольно фыркнул Серега.
Тараканов прошел еще несколько шагов и снова споткнулся. На ровном месте.
— Ходить разучился, что ли? — Менее терпеливый Мишка подхватил приятеля под руку и поволок к подъезду. По дороге Тараканов два раза пытался упасть. — Да что с тобой?
Севка сам озадаченно смотрел на свои ноги. Они вполне обычно совершали два шага, а на третий правая нога сама собой подворачивалась или задевала мыском за невидимое препятствие. Даже когда Рыбак чуть ли не на себя взвалил Тараканова, его нога все равно на третьем шаге дергалась. Серега попытался помочь, но тащить довольно тяжелого одноклассника ему было неудобно. Он бросил все и недовольно засунул руки в карманы.
— Сколько можно с ним возиться? — буркнул Шейкин. — За последнюю неделю только и слышно — Тараканчик то, Тараканчик сё. Как будто других людей вокруг не существует. У меня, между прочим, тоже не все хорошо. Я вон математику не понимаю, а у нас завтра самостоятельная.
— Да ты что! — возмущенно всплеснула руками Ленка. — Тут человек погибает, а ты с такой глупостью.
— У меня, значит, глупость? — еще больше разозлился Шейкин. — А у этого Таракашки с дохлой рыбой, — он кивнул на Кефаль с Севкой, — большие проблемы?
— Что ты говоришь? — Измайлова, как курица, взмахивала руками, не понимая, что происходит. — Как ты можешь?
— Могу, — бросил Серега, поворачиваясь к одноклассникам спиной. — С вами еще простудиться не хватало.
Ребята долго смотрели Шейкину вслед.
— Спекся, — Мишка сплюнул и поудобней перехватил приятеля. — Пошли. У меня есть верное средство от проклятий.
Втроем они поднялись на последний, девятый этаж и вошли в страшно захламленную однокомнатную квартиру, где жила Ленка с родителями и двумя младшими братьями.