Проклятие Каменного острова. Книга 3. Звездный ключ
Шрифт:
По натуре Анна была созерцателем, молчаливым свидетелем событий, которые разворачивались на ее глазах. Для нее не существовало не стоящих внимания пустяков, потому что она воспринимала не внешнюю сторону происходящего, а глубинный смысл переживаемых участниками эмоций. В свое время Ксана сильно беспокоило изменчивое настроение маленькой сестренки, но потом она начала робко задавать ему вопросы. Когда детям не хватало опыта в общении друг с другом, на помощь им всегда приходила магия.
У них в семье сложилось так, что Санни со своими проблемами всегда обращался к матери, а Нэн к отцу, но постепенно отношения в семье менялись. Чем больше Анна наблюдала за своими родителями, тем большим теплом проникалась к матери, а Ксан набирался от отчима тех человеческих качеств, которые необходимы в жизни каждому настоящему мужчине. Но юному эльфу-волшебнику было недоступно то всепоглощающее чувство, которое Джастин испытывал к его матери. Боги даровали Ксану способность любить своих родных, больше никто не вызывал в нем такого эмоционального отклика.
В том безбрежном океане магии, который представлял собой замок Розы, соседствовало и мирно уживалось множество сил, данных волшебникам от рождения. Между различными по мощи и наполнению дарованиями выстраивались тонкие причудливые связи, все виды светлой магии взаимодействовали между собой, не мешая друг другу, потому что большинство их носителей являлись кровными родственниками.
За относительно короткий срок эльфийская магия накрепко сплавилась с волшебством замка, и как-то само собой сложилось удивительное сообщество волшебников, эльфов и людей. В нем находилось место каждому, кто хотел стать его частью, но это вовсе не означало, что все происходящее в замке и его окрестностях представляло собой сплошную безоблачную идиллию. Напротив, иногда древние стены и хрустальный купол сотрясали настоящие ураганы страстей, и чем больше их пытались сдерживать, тем сильнее они бушевали.
Едва оказавшись в замке, Анна быстро поняла, что у эльфов принято проявлять лишь малую часть своих истинных чувств. Но их бесстрастный, отстраненный вид мог обмануть кого угодно, только не впечатлительного ребенка, наделенного редким эмпатическим даром. Для девочки, в одночасье лишившейся и матери и отца, основная трудность заключалась в том, чтобы научиться жить среди огромного количества людей. Но именно окружившее ее многолюдье помогло Анне пережить разлуку с родными. И, конечно, присутствие неожиданно обретенного брата.
Теперь, когда они стали взрослыми, им приходилось порой очерчивать личное пространство, но полное и абсолютное доверие позволяло не иметь никаких тайн друг от друга. Хотя отец и настаивал на том, чтобы Ксан повсюду сопровождал сестру, Анна частенько ускользала из замка одна. Спокойная, рассудительная и терпеливая, как Джастин, она к тому же унаследовала жажду знаний и неуемное любопытство Моны.
Новым объектом для ее наблюдений стал необычный гость из другого мира. Пока он изучал новое для него окружение, Анна исподволь изучала его. Себастьян Лангвад был отмечен скрытым судьбоносным знаком, который представлял для него большую опасность. Нэн прекрасно знала, что ее отец терпеть не мог таинственное сооружение на Каменном острове, но открыв один раз Дверь в другие миры, было уже невозможно просто забыть об этом.
***
– Сколько вам лет, господин Лангвад?
Длинный эльфийский меч просвистел над головой Себастьяна, почти коснувшись его волос. Он рефлекторно пригнулся, выпрямился и попытался отбить очередной удар.
– Мне тридцать два года, если считать по эталонному времени.
Удары сыпались один за другим, и все, что Себастьян успевал делать, это уклоняться от зловеще поблескивающего клинка.
– Вы женаты?
Себастьян споткнулся, с трудом сохранив равновесие. Незаметно для себя он отступил за пределы вытоптанной площадки в густую траву, которая теперь существенно затрудняла его движения.
– Нет, и никогда не был.
Чувствительный укол в грудь заставил его подскочить от неожиданности, потом лезвие меча плашмя обрушилось на плечо, а удар сапогом в колено довершил дело. Себастьян упал на землю и перекатился. Плечо онемело, нога немилосердно заныла. Пока он судорожно хватал воздух открытым ртом, противник небрежно чиркнул кончиком клинка и срезал костяную пуговицу с ворота его рубахи.
– Быть может, вы помолвлены с кем-то?
– Нет, мессир Хартли, я … ни с кем не помолвлен.
– Как удобно, ни ответственности, ни обязательств, одни растения на уме! Вам даже не нужно заботиться о семье, не правда ли?
– Неправда, я люблю своих родных! Просто у моей семьи сейчас трудные времена…
В зеленых, как у Анны, глазах капитана Себастьян читал только разочарование и презрение. Он не понимал, в чем состоит его вина, но чувствовал стойкое неприятие со стороны мужчин из дома Корвел. Да, он не силен в единоборствах, не закален в битвах, но ведь люди, которые его спасли, не знают, на что он способен. Некоторые из них принадлежат к какой-то неизвестной расе и называют себя эльфами. В другой ситуации он с удовольствием занялся бы тщательным изучением их природы, но не теперь, когда в горло ему упирается острие меча, а взгляд буравит, как лазерный луч.
Все, что случилось с Себастьяном за последнее время, выглядело типичным наркотическим бредом. Он попал в мир, где действительность была перемешана с вымыслом, а прошлое с настоящим. Мечи, кинжалы, тяжелые пулевые пистолеты, лошади, магия, майор службы безопасности… Во всем, что его здесь окружало, Лангвад не обнаружил ни единой молекулы искусственно синтезированного вещества. Себастьян ел настоящее мясо и мягкий теплый хлеб, пил натуральное молоко, мылся в деревянной бадье, пользовался примитивным туалетом и при этом честно пытался сохранить ясность ума.
Иногда логика ему изменяла, особенно в тех случаях, когда люди появлялись прямо из воздуха или исчезали из комнаты, даже не переступив ее порога. Ему было непросто поверить в существование волшебников. Приученный к самоанализу и постоянной работе над собой, Себастьян с горечью признавал, что, как никогда, близок к истерике и вот-вот может сорваться с той тонкой ниточки, за которую судорожно цеплялся в попытке найти объяснение происходящему. Особенно после появления Анны.
Как можно не поверить в острое психическое расстройство, когда перед тобой стоит ожившая греза, девушка-мечта, образ которой преследовал тебя с детства? Для Себастьяна это оказалось последней каплей, а ему все продолжали задавать вопросы, испытывали на прочность, намеренно унижали и причиняли боль. Броня, в которую он заковал свои эмоции, чтобы оставаться рассудительным и хладнокровным, уже давно дала трещину, и теперь все долго подавляемые эмоции в считаные мгновения вырвались наружу.
Себастьян не столько услышал, сколько всем телом почувствовал странный рокочущий звук, от которого завибрировал каждый мускул, каждый нерв у него внутри. Он больше не ощущал боли, глаза заволокло красной пеленой. Извернувшись, молодой ученый вскочил на ноги и с рычанием набросился на своего обидчика, размахивая мечом из стороны в сторону, как дубиной. Ярость придала ему сил, и он принялся теснить своего противника, с удовлетворением вслушиваясь в лязг и скрежет металла. Он весь взмок от пота, из саднящего горла вырывались резкие животные звуки. Себастьян бесчинствовал, пока не устали руки, а потом внезапно сел на землю и разрыдался.