Проклятие китайского колдуна
Шрифт:
– Наверное, смогла бы, – ответила я, – только Васик меня потом задушил бы.
– Это точно, – рассмеялась Даша.
Дверь в туалет медленно открылась, и в комнату, где сидели мы, вошел Васик. Он поднял на нас глаза и хрипло выговорил:
– Не могу...
Мы с Дашей переглянулись.
Васик добрел до журнального столика и взял в руки стоящую на нем почти пустую бутылочку виски.
– Восьмая попытка, – известил он и поднес горлышко бутылки ко рту.
– Васик! – позвала Даша.
– А?
– Может быть, ты прекратишь экспериментировать? – проговорила она, – вот уже два часа, как мы приехали в гостиницу, а ты все... Бутылку опорожнил, а не выпил ни глотка.
– Еще попробую, – прокашлявшись, сказал Васик и тоскливо посмотрел на бутылку у себя в руках, – ведь не может же быть так, чтобы...
Он не договорил. Страдальчески сморщившись, он поднес горлышко бутылку ко рту, выдохнул и, зажмурив глаза, вылил себе в глотку то, что оставалось в бутылке.
Опустив руки, он несколько минут стоял неподвижно, очевидно, прислушиваясь к тому, что происходит у него в желудке.
– Кажется, получилось, – прошептал он, – неужели...
В следующее мгновение лицо его перекосилось, Васик ухватился за живот и, согнувшись в три погибели, снова заковылял к туалету.
Мы с Дашей проводили его глазами.
– И правда подействовало заклинание китайского дедушки, – вздохнул, констатировала Даша под аккомпанемент рвущихся из туалета гортанных звуков.
Я кивнула.
Снова грохнула ведущая из туалета дверь. Васик, сдирая на ходу с себя рубашку, побрел к дивану и рухнул на него лицом вниз. Через минуту мы услышали приглушенные рыдания.
– Убью гада!! – хрипло простонал Васик. – Весь Китай перерою, но этого старого козла достану! Сука косоглазая, всю жизнь мне изуродовал!..
– Ты бы, Васик, поспал, – посоветовала Даша.
– А идите вы все! – немедленно откликнулся Васик. – Кто ему бабки дал? Если бы он бабки не получил, он, наверное, снял бы с меня это проклятье... Сволочь.
Даша на это ничего не ответила, но по выражению ее лицу можно было заметить, что в содеянном она нисколько не раскаивается.
Васик внезапно утих. Он еще немного поворочался на диване и через несколько минут до нас донеслось его спокойное ровное дыхание.
– Спит, – шепотом сказала Даша и улыбнулась, – прямо как ребенок.
– Сама не знаю, – сказала я, – рада я или нет тому, что с Васиком случилось. С одной стороны – хорошо, что он больше не пьет, а с другой... Как бы Васик руки на себя не наложил от такой резкой перемены...
– Здравствуйте, Яков Семенович, – проговорил невидимый в темноте человек и рассмеялся, – проходи, Ящер, – добавил он, – присаживайся.
Парень с наголо обритой головой, в пластике которого заметно было что-то неуловимо напоминающее пластику ядовитых змей, прошел на середину темной комнаты и уселся на стул напротив широкого стола.
– Как продвигаются наши дела? – осведомился человек по ту сторону стола.
– Отлично, – почтительно склонив голову, отвечал Ящер, – наш дорогой Николай Николаевич с потрохами купился на мое предложение... То есть – ваше предложение. Разработанный мною... Разработанный вами план показался ему разумным и сулящим прибыль, которая...
– Так и должно было быть, – рассмеялся невидимый в темноте комнаты человек, – мой действительно составлен отлично. И знаешь, что я думаю? Он действительно помог бы Николаю Николаевичу неплохо заработать, если бы... Если бы я этого хотел.
На этот раз засмеялся и тот, кого Николай Николаевич называл Яковом Семеновичем, а странный человек в этой абсолютно неосвещенной комнате – Ящером.
– Как только будет переведена на мой счет в австрийском банке вторая часть оговоренной суммы, начнем действовать, – продолжал невидимый, – но ты должен сообщать мне о каждом своем шаге. Понятно?
– Понятно, – склонил в поклоне бритую наголо голову Ящер, – вы же меня знаете, Захар. Да, небольшая проблемка появилась.
– Какая это?
– Господин Николай Николаевич на нашей последней встрече извинялся передо мной, но предупредил, что в данный момент занимается наведением справок обо мне и моей фирме, – ответил Ящер, – видимо, тех рекомендательных писем, которые вы мне передали, оказалось мало. Оно и понятно – деньги-то очень большие на кон поставлены... Я боюсь как бы Николай Николаевич не разволновался бы, когда ему доложат, что никто никогда ни обо мне, ни о моей, так сказать, фирме и слыхом не слыхивал.
Невидимый рассмеялся.
– Ну, ты даешь, Ящер, – проговорил он, – неужели ты думаешь, я этого не предусмотрел? Выполнением подобного рода поручений у Николая Николаевича... наведение справок и сбор информации... занимается некий Ковалев. Вернее сказать, занимался... До вчерашнего времени. Понимаешь меня?
Теперь рассмеялся и Ящер.
– А чтобы у Николая Николаевича совсем не осталось никаких сомнений и подозрений, я поработал с одним из его хороших знакомых... Феденькой зовут. То есть – Федором Михайловичем. Это и мой хороший знакомый. Николай Николаевич ему доверяет почти так же, как он доверяет и Ковалеву... Вернее – доверял...
– Понятно, – благоговейно выдохнул Ящер, – теперь я знаю, что у нас все получится. Вы так все рассчитали и все-все предусмотрели.
– Еще вопросы есть?
– Никак нет!
– Иди. Свободен.
Когда Ящер выскользнул из комнаты, тот, кого он назвал Захаром достал из ящика своего стола зеркало и черную свечу. Зеркало он установил перед собой на столе, а свеча прямо перед зеркалом – и щелкнул никелированной дорогой зажигалкой.
Через несколько секунд на освещенной неровным светом поверхности зеркала всплыло изображение очень толстого человека в белом летнем костюме. Захар довольно долго всматривался в изображение, потом прошептал: