Шрифт:
Об умерших говори только хорошее.
Они еще могут воскреснуть…
Веслав Брудзинский
Глава 1
– Декулькина! – услышала позади себя тучная женщина не старше тридцати пяти лет, с семимесячным ребенком на руках, и с двумя идущими рядом пятилетними мальчиками – близняшками. Она терпеть не могла с детства свою фамилию – от чего невольно вздрогнула, но не обернулась. – Декулькина, блин! Юляша! – послышалось уже настойчивее.
Женщина обернулась. Навстречу к ней шла, улыбаясь во
– Миловская. Кать, я теперь Миловская. – Спокойным голосом проговорила Юля, сделав шаг назад. Славик значит? Балабол несчастный!– Буркнула женщина.– Мать знает? – Уже грубее произнесла она.
–Ой, нет, ты что! Мы ничего ей не говорили. Потому что, если она узнает, то в нашем маленьком городке начнется Хиросима и Нагасаки.
– Не смей ей говорить. Потому что, ее гнев против моего – детский лепет. Мне пора, извини.
– Погоди! Давай встретимся. Дай мне номер телефона.
– Я тебя сама найду.
– О-о-ой! – протянула Екатерина. – Звучит устрашающе.
Располневшая от трёх беременностей, Юля стояла и смотрела, как уходит ее высокая стройная одноклассница. После школы она не изменилась ни на грамм, а наоборот похорошела. Даже роды не могли на нее повлиять. Но, Юлия не умела завидовать, да, и, не хотела. Юля была из тех, кто не имел комплексы. Она была счастлива. Даже ее многие подруги – модели никогда не понимали ее энергичность, веселость и не боязнь остаться одной. Их всегда удивляло, как может такая полная девушка встречаться с красивыми парнями. Что в ней такого?
Юлия Миловская не высокого роста женщина, с черными как смола волосами ниже пояса, с голубыми глазами и всегда смеющимся ртом. Она любит смеяться. Точнее любила. Сейчас уже стала более серьезной, строже. На лбу появились маленькие микро морщинки, которые придавали ей очень суровый вид. Но, когда она улыбается, ее добродушность озаряет всех.
Юля уехала из родного южного городка в 23 года. В один прекрасный момент собрала вещи, уволившись с работы, поставив перед фактом мать, которая не хотела отпускать единственную дочь, и уехала в неизвестный город, выбранный наугад. Это было свойственно ее характеру. Она любила спонтанность. Как говорится, такой человек за любой кипишь.
Она уехала в Нижне-Кубышенск. Город ей не понравился, но все-таки решила, что поживёт здесь немного, поработает, и отправится дальше. «Немного» растянулось на 7 лет. Повстречав будущего мужа, она сперва не обратила на него никакого внимания. Хотя он был первым красавчиком. Девчата от него падали чуть ли не в обморок. Их случайная встреча произошла в храме на Рождественской. Спустя пару месяцев уже объявили своим общим друзьям, что они пара. А еще через три поженились. Когда у них родились близняшки, ими было принято решение переехать в деревню. Больше грандиозных изменений в из жизни не происходило до одного момента.
Юлия Миловская художник,– реставратор. До замужества реставрировала иконы, стены в храмах, иногда бралась за разный антиквариат. За пару лет у нее уже был свой клиент. Уезжая в деревню, Юля не переживала, что не будет работы. До беременности третьим писала картины и выставляла на аукцион. Хорошо, что знакомые имелись среди художников, которые могли ей помочь и в выставках.
Миловская хотела реставрировать храмы в ближайших селах, но не нашлось ни спонсора, ни желания у местных священников заниматься чем-либо. Они поразили, даже расстроили ее своею безразличностью. Успокоившись, и поддавшись Божией воле, Юля с мужем погрузились в деревенский быт. Так как они купили старый деревянный домик, перед ними встала задача отремонтировать и привести в надлежащий вид.
Немножко слов о доме. Площадь его состояла двадцать три квадратных метра. Окна были деревянные с такими щелями, что ладонь могла спокойно влезть, как и в стенах. Порой, когда дул ветер, дом как будто оживал, начинался свист и хождение пароизоляционной ткани, которой пришлось обшить стены на первое время. Поначалу они жили без газа и канализации. На тот момент один был плюс: в доме имелась вода. Так что машинка стиральная выполняла все свои функции, а не руки героини. Спустя пару лет кропотливой работы, старый, кривой домик можно было не узнать. Благодаря терпению и труду им удалось привести все в порядок. Еще они разводили коз, овец, гусей, кур, кроликов.
Несмотря на сложную, как может показаться со стороны, жизнь, они находили время для веселья. Часто собирались и выезжали куда-нибудь. Но, конечно же, городские друзья предпочитали отдых у Миловских. Последние с радостью принимали гостей. Так протекала семейная спокойная жизнь.
Некоторые из родственников Юлии негодовали, как можно было променять трехэтажный коттедж на какой-то старый «сарай» в «глухой» деревне. Но для Юлии это было не важно. Она всю жизнь стремилась к душевному равновесию, спокойствию. Считала, что денег много не надо для полного счастья. Для нее важно было то, как она живет с мужем, какие у нее отношения с ним и с детьми. Радовалась и каждый день благодарила Бога за то, что Он ей дал.
В один летний, жаркий день, когда муж Юлии был на работе, перед домом остановился синий внедорожник Range Rover. Хозяйка сразу определила год выпуска 2010, так как в прошлом увлекалась иномарками. Из машины вышел мужчина средних лет, полноватый, лысый, в костюме, который очень хорошо на нем смотрелся. Женщину удивило то, что автомобиль и костюм сочетаются. Трудно было представить другой транспорт или иную одежду.
– Юлия Антоновна Декулькина? – спросил мужчина приятным, не грубым голосом.
– Нет, Миловская. – Улыбнулась Юля.
– Да. Я просто не знал вашей фамилии по мужу. Меня зовут Кирилл Викторович, я от Никиты Викторовича.
– От Никиты? – переспросила хозяйка после недолгой паузы. В голове перебирала, от кого же этот Кирилл. Оказывается, Никита – ее старый знакомый, с которым Юля дружит со школы. Он всегда был общительным, веселым, можно подумать безответственным парнем, но на самом деле серьезнее него она не встречала никого, ну, если не считать мужа. После школы, в институте, а потом и после он оброс такими связями, что мог решить любой вопрос за считанные минуты. Среди его друзей была элита из маленького южного города и не только. Но его не называли «Мажор», со школы к нему приклеилось прозвище «Грозный». Он играл царя Ивана Четвертого в историческом спектакле. «Мажоров» много, а «Грозный» один» – Смеялись товарищи по институту.