Проклятие Осириса
Шрифт:
И оказался в большом круглом помещении с высоким сводом.
Эта камера была ярко освещена несколькими факелами, прикрепленными к стенам, и в самом ее центре, на огромном каменном столе, покоилась мумия.
Мумия лежала без саркофага, даже без полотняных бинтов – ссохшаяся коричневая плоть с тощими, как у скелета, конечностями и уродливым лицом, на котором неумолимое время оставило гримасу отчаяния и презрения ко всему живому, ко всему смертному.
И это от нее, от этой мумии исходил тот голос,
Старыгин шагнул к каменному столу, чтобы последний раз услышать голос вечности и заглянуть в ее глаза.
И в этот миг он проснулся.
На этот раз он был в палате один, и чувствовал он себя гораздо лучше.
Настолько хорошо, что легко приподнялся и сел на кровати, спустив ноги на пол.
И снова услышал тот голос, который звал его во сне, тот голос, который вел его по темному подземелью.
Голос звучал едва слышно, и Старыгин понимал, что никто, кроме него, не слышит этот зов. Но в то же время он был так настойчив, что противостоять ему было невозможно.
Дмитрий Алексеевич встал на ноги.
Голова немного закружилась, так что ему пришлось схватиться за спинку стула, но вскоре это прошло. Он нашарил больничные тапочки, больше в палате не было никакой одежды.
Голос звучал призывно и умоляюще. Старыгин шагнул к двери палаты. Она была не заперта.
Он выглянул в коридор.
В нем не было ни души, только откуда-то издалека доносились громкие раздраженные голоса.
Бледно-зеленые стены, негромко гудящие люминесцентные лампы под потолком.
Старыгин выскользнул в коридор и уверенно двинулся направо – туда, куда звал его едва слышный настойчивый голос.
Его все еще немного качало от слабости, но он торопливо шел на голос, потому что тот становился все тише, все слабее и мог замолчать навсегда.
Коридор повернул.
Старыгин выглянул из-за угла, убедился, что путь свободен, и двинулся вперед.
Вдруг одна из дверей приоткрылась, из-за нее послышался женский голос:
– Через час я вам поставлю капельницу…
Старыгин дернул ближайшую дверь, к счастью, она была не заперта. За дверью оказалась химическая лаборатория – металлические стеллажи с колбами и пробирками, сложное современное оборудование, хромированные инструменты. Прикрыв за собой дверь, он замер, прислушиваясь.
Мимо двери кто-то прошел, по коридору процокали женские каблуки, и снова все затихло.
Старыгин снова выскользнул в коридор и быстро двинулся в прежнем направлении – туда, куда звал его голос.
Коридор закончился, дальше была дверь. Старыгин потянул за ручку, дверь поддалась, и он оказался на лестничной площадке.
Ни на секунду не задумываясь, он пошел по лестнице вниз – так же, как во сне, голос безошибочно направлял его, указывал дорогу.
Миновав несколько лестничных пролетов, пройдя мимо нескольких запертых дверей, он наконец оказался перед металлической дверью подвального этажа.
Эта дверь тоже была заперта, но Старыгин почему-то нисколько не расстроился. Он знал, что сможет преодолеть все препятствия.
И действительно, не успел он перевести дыхание, как с другой стороны двери скрипнул поворачивающийся в замке ключ.
Дмитрий Алексеевич прижался к стене возле двери.
С металлическим лязгом дверь распахнулась, и на пороге появилась пожилая женщина в сером сатиновом халате, вооруженная красным пластмассовым ведром и несколькими швабрами. Придерживая свои инструменты одной рукой, второй она возилась с ключом.
Старыгин пригнулся и юркнул в открытую дверь мимо оторопевшей уборщицы.
Та не успела ничего разглядеть, от неожиданности выронила ведро и разразилась возмущенной тирадой:
– Совсем, паразиты, с ума посходили!
Но Старыгина уже и след простыл, он свернул за угол и чуть не бегом улепетывал по коридору.
Здесь было куда более мрачно, чем на верхних этажах. Под низким потолком змеились разноцветные электрические провода и пластиковые трубы, лампы горели через одну, по стенам проступали пятна сырости и плесени. Однако призывный голос звучал в мозгу Старыгина гораздо отчетливее, чем наверху.
Он шел по коридору, прислушиваясь к этому голосу и невольно вспоминая свой страшный сон.
Впереди засиял более яркий свет, и Старыгин замедлил шаги.
Вскоре он поравнялся с металлической дверью, на которой была прикреплена табличка:
«Высокая степень опасности. Вход только в спецкостюмах».
Дмитрий Алексеевич по-прежнему не сомневался, что преодолеет все препятствия на пути к зовущему его голосу.
Действительно, едва он поравнялся с металлической дверью, как она начала со скрипом открываться. Он отскочил в сторону и спрятался за металлическим шкафчиком, в котором размещался то ли трансформатор, то ли распределительный щит.
Дверь широко открылась, из нее вышли три человека в серебристых защитных костюмах и масках с респираторами. Они несли какой-то длинный ящик.
Выйдя в коридор, замыкающий свободной рукой притворил дверь и крикнул кому-то:
– Не закрывай, я через пять минут вернусь!
Дождавшись, когда люди скроются за поворотом, Старыгин подкрался к двери и юркнул внутрь.
За этой дверью обстановка совершенно изменилась: вместо сырого, плохо освещенного подвала с низким потолком Старыгин оказался в огромном зале, разделенном стеклянными перегородками на множество небольших отсеков вроде больничных боксов. В некоторых из боксов копошились люди в защитных костюмах. Сверху лился яркий голубоватый свет.