Проклятие Саана

Лисина Александра

— Вильгельм… — прошептал парень, подняв на меня отчаянно большие глаза. — Она… она не дышит!

— Мама! — вскрикнула тем временем горничная, разглядев лежащее у кромки леса второе тело. После чего рванулась особенно сильно и, оставив у меня в руке кусок собственного платья, помчалась к матери, крича по дороге: — Ты убил ее! Убил! Она была во всем права!

Я не стал ее разубеждать — судьба Лемана и его дочери волновала меня гораздо больше полоумной фанатички, поэтому я в мгновение ока оказался рядом с Нардисом. Однако Лу и впрямь не дышала. Ее сердце не билось. Кожа была смертельно бледной, а губы отчетливо

посинели. Более того, за то время, что я отсутствовал, ее аура успела полностью угаснуть, хотя этого никак не могло… не должно было случиться!

— Ма-ма-а… — заголосила упавшая возле тела матери горничная и снова разрыдалась. — Богини их покарают! Вот увидишь! Они отомстят за твою смерть!..

Я невольно поморщился.

— Я сделал все, как положено при утоплении, — сглотнул Нардис, протягивая мне Лу. — Сначала лицом вниз, на колено, чтобы вода вышла… потом попытался помочь ей снова дышать, но она только глаза открыла, увидела меня, улыбнулась, вздохнула и… все.

То есть поначалу она все-таки дышала?

Я резко обернулся к воющей над телом матери девчонке.

— Что за зелье ты ей дала?!

Однако та не услышала — так и продолжала рыдать, уткнувшись носом в грудь трупа. Пришлось открыть портал, чтобы сэкономить время, и хорошенько ее встряхнуть.

— Какое зелье ты дала хозяйке?!

— С-сонное, — вздрогнула от неожиданности горничная и подняла голову, с ненавистью уставившись на меня снизу вверх. — Я сама варила.

— Твоя мать туда что-то добавляла?

— Д-да. Она сказала, что надо наверняка, и что-то подсыпала, пока оно еще не остыло.

— Что именно? Лепестки, траву или ягоды?

— Ягоды.

— Синие или черные?

— Синие… вроде, — не слишком уверенно отозвалась горничная и снова начала тихонько подвывать, когда я раздраженно дернул щекой.

— Вилли? — дрогнувшим голосом окликнул меня Нардис, так и держащий на руках бездыханное тело Лу. — Она ведь поправится, да? Она проснется? Ты же сможешь ее спасти?!

— Вернись в горы, — вместо ответа отрывисто бросил я, переместившись обратно и достав из кармана одноразовый телепорт, настроенный на мою старую пещеру. — Пока Лу не дышит, портал не воспримет ее за человека и пропустит вас обоих за раз. Зайди в лабораторию. Найди на полке состав номер сто сорок семь. Напои ее. Потом отнеси на ледник и жди.

— Но…

— Я знаю, какой яд ей дали. Он разрушается на сильном холоде. А эликсир поможет ускорить этот процесс.

— Понял! — заметно посветлел лицом Нардис, после чего торопливо активировал артефакт и исчез в синей вспышке, на редкость бережно прижимая к груди мертвую девушку.

Я мельком подумал, что с его стороны это было довольно смелое проявление чувств, да и вообще раньше мой помощник не выказывал женщинам столько внимания. Вероятно, Лу была ему дорога, даже более чем, иначе он не выглядел бы сейчас таким убитым…

Однако мысль до конца я довести все-таки не успел, потому что в этот самый момент на берегу раздался оглушительный взрыв, а стоящий в стороне дом буквально разнесло в клочья, исторгнув в небеса целый фонтан из горящих обломков.

В первый момент я не на шутку озадачился, не понимая, что именно могло так взорваться, однако вскоре подметил поднявшее над развалинами дома густое облако магической пыли. Запоздало сообразил,

что взрыв, скорее всего, стал результатом воздействия неизвестного артефакта. Затем припомнил слова горничной о том, что ее мать перед убийством Лу ненадолго задержалась в доме, и покачал головой.

Вот, значит, как…

Получается, злобная карга решила не надеяться на божью волю, а предпочла своими руками уничтожить все, что ей казалось греховным и нечестивым, включая невинную девочку, которую у нее не хватило духу ударить ножом?

— Аха-ха! А-хах! — вдруг донесся до меня истеричный женский смех. — Вот она, божья кара! Ты за все ответишь, исчадье Саана! Вы все ответите! Богини вас покарают! Обрушат на ваши головы гнев небес!

Я нахмурился, наткнувшись на полубезумный взгляд горничной, которая так и продолжала хохотать над телом мертвой матери, и подумал, что, пожалуй, зря ее пощадил. Поначалу мне показалось, что ее вина в случившемся минимальна, но, похоже, я все-таки ошибся — судя по всему, девчонка такая же чокнутая, как и ее мамаша.

Я отступил на шаг и пригнул голову, когда пылающие куски обшивки, доски и прочий мусор принялись сыпаться с небес, усеивая некогда чистый берег горящими обломками. Но, как ни странно, ни один из них меня не задел. Зато безумный смех в какой-то момент как отрезало. Одновременно с этим что-то гулко ударило по земле. А когда я обернулся, чтобы узнать, в чем дело, то со странным чувством воззрился на лежащее у кромки леса здоровенное, все еще горящее бревно, которое приземлилось точнехонько на голову обезумевшей девчонки и размазало ее по песку тонким слоем.

Вот тебе и божья кара…

Едва взглянув на окровавленные останки, я равнодушно отвернулся. А потом еще раз посмотрел на догорающий дом и уже без спешки направился в ту сторону, прикидывая про себя, можно ли там хоть что-то спасти.

* * *

Шагах в двухстах от жадно лижущего балки пламени я остановился и снова прищурился.

Что за шутки?

Огонь над разрушенным домом еще бушует, крыша обрушена, стены тоже едва держатся, внутри из-за дыма толком ничего не разглядеть, но даже дураку понятно, что выжить во время взрыва Ли не могла. И тем не менее второе зрение показывало присутствие кого-то живого. Для дочери Лу аура, правда, оказалась крупновата, однако она все-таки была и, как ни странно, очень даже неплохо выглядела.

Неужели в доме находился кто-то еще?

Но кто? И почему он жив?

Желая разобраться, в чем дело, я поспешил подойти ближе, но тут горящие балки со скрежетом подались в стороны. Притихшее было пламя разгорелось с новой силой. Аура, за которой я так и следил одним глазом, тоже вспыхнула, после чего одна из стен явственно содрогнулась и неожиданно разлетелась на куски, выпустив на свободу объятую огнем фигуру.

Фигура оказалась рослой, широкоплечей и совершенно точно не могла принадлежать Ли. Однако лишь когда незнакомец выбрался из догорающего дома и, оттолкнув прочь какое-то бревно, сделал несколько неуверенных шагов мне навстречу… лишь когда я рассмотрел у него на руках крепко спящую и совершенно невредимую девчонку, а с жутковато обгоревшего, покрытого сажей и копотью лица на меня взглянули ярко-желтые глаза с вертикальными зрачками… я сообразил, кого именно вижу, и удивленно крякнул.