Проклятие старого ювелира
Шрифт:
– Но вы же знаете!
– А я скажу, что не знал. В общем, давай его в камеру, и…
– Я все скажу, – испуганно проговорил Допорин. – Майка куда-то поехала, она работает на Тибетца, на Родина Юрия.
– Терентий Павлович, – в кабинет вошел майор милиции, – участковый Квашнин в Забродном со своим стажером двух баб взял. Им егеря помогли, иначе бы ушли. Квашнину позвонил кто-то и сказал, что там две женщины круто отношения выясняют. Он со стажером поехал, и точно – две бабы дерутся. Морды у них как после пьяной свадьбы, – усмехнулся он. – Синяки, царапины, волосы повыдергивали…
– Уж не Квашнин ли их? – строго спросил подполковник.
– Нет, – уверенно произнес майор. – Егеря тоже драку видели. Они и задержать помогли. У одной оказалось три паспорта. Алла Астахова, – он стал читать фамилии, – Элла Глумзер, Ирина Васильева. Вторая – Допорина Майя, водительские права выданы в Москве…
– Это моя сестра, – быстро проговорил Допорин. – А вторая – Астахова Алла. Она доверенное лицо Родина, занималась продажей…
– Вот, – подвинул ему бумагу подполковник, – пиши.
Зазвонил телефон.
– В поселке Авиатор задержаны две женщины, – услышал подполковник. – У них изъято оружие, два паспорта, десять тысяч евро, пять тысяч долларов и драгоценности, общий вес которых составляет один килограмм двести пятьдесят граммов. Оперативников вызвал неизвестный. Женщины дрались, и обе заявляют, что все найденные деньги и драгоценности им не принадлежат. Хотя на драгоценностях есть отпечатки пальцев обеих. Кроме того, два туриста видели, как к бараку подъехала иномарка, какая назвать не могут, и из окна комнаты, где дрались женщины, что-то вытаскивали и грузили в машину. После чего иномарка уехала. Задержанные – Илина Кутрич, супруга разыскиваемого Барона, и некто Кристина Лукашевич, москвичка, – сейчас валят все одна на другую.
– Вези их сюда, – сказал подполковник. – Сегодня, видимо, день бабских разборок. Впрочем, и Тайга с Палачом разбор устроили. А кто же этот доброжелатель? Звонит, и все в цвет. Муровец уехал? – спросил он майора.
– Да.
– Надо будет сообщить в Москву о том, что он задержал Допорина. – Подполковник сделал запись в ежедневнике. – А то нагорит ему там по первое число. Но благодаря ему удалось взять Допорина.
– Ты действительно обо всем расскажешь следователю? – спросил Ларионов курившего у окна в тамбуре Отмычку.
– Да, – кивнул Отмычка. – Все скажу. Конечно, если мне слово дадут, что срок хоть немного скостят.
– За помощь следствию, – улыбнулся капитан, – обязательно.
– Не надо этих ля-ля-тополя, – поморщился Отмычка. – Я же не первый раз руки за спиной держать буду. Никогда никого не сдавал, а тут… Все-таки ты помог мне об Алексее сообщить той бабе.
– Привет! – Станислав пожал руку подошедшему Глебу.
– Здорово, – кивнул тот и оглянулся.
– Ты чего?
– Да со мной летели шавки командира. А меня в столице вроде как на небо отправить хотели.
– Где они?
– Да вон стоят. – Глеб показал глазами на пятерых крепких парней у стоянки такси.
– Значит, похоже, Лев Игнатьевич правду говорил, – ухмыльнулся Станислав, – все соберутся у него. Выходит, действует проклятие ювелира.
– Какое проклятие? – удивленно посмотрел на него Глеб. – Какого ювелира?
– Все потом, – отмахнулся Станислав. – Пошли. – Он медленно зашагал к зеленой «Ниве».
– Я думал, ты уже на джипе раскатываешь. – Глеб двинулся за ним.
– Всему свое время, – ответил Станислав.
– Вообще-то верно. Они, похоже, за нами тронутся, – покосившись на парней Чемпиона, пробормотал Глеб.
– Хрен с ними, – усмехнулся Станислав.
Геракл и еще двое сели в черную «девятку». Двое других в темно-синюю «восьмерку». Станислав уселся за руль «Нивы». Глеб рядом.
– Я все сделал, – сказал в сотовый, стоя в тамбуре вагона, Зверь. – Хотя, если честно, не понимаю, зачем это надо…
– Тебе за понимание деньги не платят, – усмехнулся собеседник. – Ты когда приедешь?
– У меня свой счет за брата есть, – криво улыбнулся Зверь. – Появилась возможность рассчитаться.
– Сначала надо сделать дело, а уж потом личные проблемы решать.
– Одно другому не мешает. Тут как раз есть возможность стрелку перевести на людей Барона.
– Ладно. Ты когда появишься?
– Скоро, – буркнул Зверь. Стоявшие рядом двое парней молча курили.
В тамбур вышла симпатичная женщина.
– Ну? – отключив сотовый, посмотрел на нее Зверь.
– СВ через вагон. Купе рядом с проводниками. Две бабы.
– У нас час, – посмотрел на часы Зверь. – Желательно в купе их и оставить.
– Тачки чистые? – спросил Геракл сидевшего за рулем лысого парня.
– Все нормально, – успокоил его тот, – не в угоне. По доверенности уже неделю катаемся. Роботу хана, кто-то его подставил. Кристину тоже хапнули. И вообще здесь караул начался, берут всех подряд. Барона найти не могут. Хамелеон тоже пока на воле. Алка нарисовалась, но куда-то смылась. Ей кто-то ксиву подогнал, вот она и поехала по адресу. Мент на вокзале погорел. Где сейчас Майка находится, я не в курсе. А Тибетец приехал?
– Тебя это не касается, – сказал Геракл. Потянувшись, усмехнулся. – Значит, похоже, все остались при своих. Боевиков ни у одного нет. Ловко пашет уголовка! Давай за «Нивой», – кивнул он вперед, – там заказ наш. В самолете вместе летели. Он, сука…
– Они, похоже, туда же едут, – увидев, что «Нива» свернула влево, проговорил лысый.
– Вот и все, – потирая руки, пробормотал Лев Игнатьевич, – скоро все кончится. Как я боялся, что не доживу! – Он рассмеялся. – А все получилось раньше, чем я ожидал. Какие-то случайности помогли. С проводницами побеседовали мои люди, и они снова стали говорить правду. – Он хихикнул. – Алимова вынудили дать показания. Теперь вам, господа, ничего не остается, как только вернуться туда, где вы все это начали. Дамы пусть живут, хотя после той роскоши, к которой они привыкли, тюремная жизнь им покажется адом. С Элей я поступил правильно, ее нельзя было отдавать милиции – она бы все рассказала про меня. Так, – старик неожиданно нахмурился, – неужели он что-то понял и не появится? Не может быть. Ведь людей он прислал. К тому же Алла и Майя говорили, что он обязательно приедет хотя бы потому, что здесь находится Станислав, которому он верит и не думает, что тот все знает. Правда, остается Баркасов, – недовольно вспомнил он, – вот он может помешать.