Проклятие тигра

ТИГР

У. Блейк

Тигр, о тигр, светло горящий В глубине полночной чащи, Кем задуман огневой Соразмерный образ твой? В небесах или глубинах Тлел огонь очей звериных? Где таился он века? Чья нашла его рука? Что за мастер, полный силы, Свил

твои тугие жилы И почувствовал меж рук Сердца первый тяжкий звук? Что за горн пред ним пылал? Что за млат тебя ковал? Кто впервые сжал клещами Гневный мозг, метавший пламя? А когда весь купол звездный Оросился влагой слезной, — Улыбнулся ль наконец Делу рук своих творец? Неужели та же сила, Та же мощная ладонь И ягненка сотворила. И тебя, ночной огонь? Тигр, о тигр, светло горящий В глубине полночной чащи! Чьей бессмертною рукой Создан грозный образ твой? Перевод С. Маршака

Пленник стоял со связанными впереди руками — усталый, избитый, грязный, но сохранивший горделивую осанку принца индийской королевской крови. Его поработитель по имени Локеш надменно взирал на него с богато украшенного резьбой позолоченного трона. Высокие белые колонны, как стражи, выстроились вокруг зала. Даже легчайшее дуновение ветерка из джунглей не проникало сквозь прозрачные занавеси. Только один звук нарушал тишину: то было мерное постукивание усыпанных драгоценными камнями перстней Локеша о спинку раззолоченного кресла. Вот Локеш опустил взгляд, и его глаза сощурились, превратившись в две презрительные, торжествующие щелочки.

Пленник был принцем индийского царства Муджулайн. Официально его полный титул звучал как «принц и верховный хранитель Муджулайнской империи», однако он предпочитал считать себя всего лишь сыном своего отца.

То, что его похитителем оказался Локеш, раджа небольшого соседнего царства под названием Бхринам, потрясло пленника гораздо меньше, нежели сидевшие по обе стороны от трона, ибо то были невеста принца, дочь Локеша, и его младший брат Кишан. Пленник пристально смотрел на всех троих, но только Локеш отвечал ему невозмутимым взглядом. Внутри у принца все клокотало от гнева, и лишь каменный амулет, спрятанный под сорочкой, оставался, как всегда, прохладен.

Пленник заговорил первым, стараясь не выдать голосом обуревавших его чувств.

— Почему вы, мой будущий тесть, обращаетесь со мной с подобным… негостеприимством?

Локеш, нимало не смущенный, растянул губы в лицемерной улыбке.

— Мой дорогой принц, у вас есть то, что я мечтаю заполучить.

— Ничто, чего вы могли бы желать, не оправдывает вашего вероломства. Разве наши царства не должны

были объединиться? Все, чем я владею, было бы в вашем распоряжении. Вам нужно было лишь попросить. Зачем вы сделали это?

Локеш потер подбородок, глаза его сверкнули.

— Планы меняются, мой мальчик. Случилось так, что твой брат возжелал видеть мою дочь своей невестой. Он обещал мне определенное вознаграждение в случае, если я помогу ему достичь желанной цели.

Принц перевел взгляд на Джесубай: она сидела с пылающими щеками, однако не поднимала головы, ни дать ни взять сама кротость и покорность. Предполагалась, что грядущая женитьба принца на Джесубай положит начало эпохе мира между двумя царствами. Последние четыре месяца принц провел в отъезде, руководя военными действиями на дальних рубежах страны, а присмотр за государственными делами временно передал своему младшему брату.

«Насколько я понимаю, Кишан присматривал не только за царством».

Пленник бесстрашно шагнул вперед и, глядя в лицо Локешу, громко воскликнул:

— Ты обманул всех нас! Ты словно кобра, что, свернувшись кольцами, лежит на дне корзины, выжидая момента, чтобы ужалить!

Потом он посмотрел на всех троих сразу и обратился к невесте и брату:

— Неужели вы не поняли? Вы своими руками выпустили на волю змею, и теперь мы все ужалены! Яд течет в нашей крови, обрекая на гибель!

Локеш презрительно рассмеялся и проговорил:

— Если ты добровольно отдашь мне свою часть амулета Дамона, то, возможно, я соглашусь сохранить тебе жизнь.

— Жизнь?! Я думал, мы ведем торг за мою невесту.

— Боюсь, твои права обрученного жениха уже узурпированы. Должно быть, я выразился недостаточно ясно. Джесубай достанется твоему брату.

Пленник стиснул зубы и спокойно ответил:

— Войска моего отца сокрушат твое царство, если ты убьешь меня.

Локеш расхохотался.

— Неужели твой отец захочет погубить новую семью Кишана? О нет, мы всячески задобрим твоего дражайшего батюшку, с горечью поведав ему о том, что его старший сын безвременно пал жертвой несчастного случая.

Он погладил свою короткую курчавую бороду и уточнил:

— Надеюсь, ты понимаешь, что даже если я оставлю тебе жизнь, я буду лично править обоими царствами! — Локеш снова улыбнулся. — Если же ты откажешь мне, то я силой отберу у тебя твою часть амулета!

Кишан повернулся к Локешу и сухо возразил:

— Я полагал, мы заключили соглашение. Я отдал своего брата вам в руки только потому, что вы поклялись не убивать его! Вы можете забрать амулет. Но это все.

Локеш молниеносным змеиным движением выбросил вперед руку и схватил Кишана за запястье.

— Тебе следовало бы понять, что я получаю не то, что мне дают, а все, чего хочу! Если же ты хочешь смотреть на меня с того места, где стоит твой брат, я с радостью пойду тебе навстречу!

Кишан оцепенел в своем кресле, но не произнес ни слова.

А Локеш продолжал:

— Нет? Так я и думал. Прекрасно, а теперь я внесу поправки в наш уговор. Твой брат умрет, если посмеет хоть в чем-то прекословить мне, что же касается тебя, то ты никогда не женишься на моей дочери, если не отдашь мне и свою часть амулета! Я с легкостью расторгну наше частное соглашение и отдам Джесубай другому счастливцу — такому, какого выберу сам. Возможно, какой-нибудь старый султан охладит ее кровь. Если хочешь и впредь быть рядом с Джесубай, тебе придется научиться подчиняться.