Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!
Шрифт:
– Ага, – залихватски кивнул Вейн и идиотским жестом указал на меня. – Я как раз пригласил мисс Ламберт составить мне компанию в танцах и… прочих развлечениях. Приходите. У нас, конечно, не Хитана, но бывает очень весело. В том году был конкурс «Ужасных Преобразований Тыкв». Победила бешеная королевская карета, но вообще, как по мне, лучше всех напакостила Рисска… Мы еще долго отскребали от потолка оранжевые ошметки… Помнишь, Эв?
Я на секунду окунулась в воспоминания и мечтательно ухмыльнулась. Я так и не призналась Вейну, что это был наш с Рисской совместный
Внезапно поймала взгляд Рэдхэйвена и без труда догадалась, что он шутку не оценил. Кто знает, есть ли вообще чувство юмора у самодовольных хитанцев. Я бы поставила свои карманные на то, что нет, но… Да, верно, я уже поставила все свои карманные. Дико стыдно вспоминать, на что.
– Присоединюсь непременно, – пообещал Рэдхэйвен с тем самым видом, будто у него что-то украли и он наконец нагнал преступника. И теперь планировал медленную и коварную расправу.
Темно-карие радужки не отпускали. Хотелось поджать хвост молодой и неопытной виррой, струсившей при виде более крупного хищника. Нет, он не квахар. И при попытке ощипать может оттяпать ладошку.
О да, Эйви, очень своевременное наблюдение! Заметка на будущее: ладошки Рэдхэйвену больше не давать. Опасно.
Он сам как исчадие Тьмы! С сурово сдвинутыми бровями, густой колючей щетиной на загорелых щеках и чернильно-черными зрачками, в которых купается самый отборный мрак Эррена. Сейчас он как раз непокорным фонтаном изливался на меня, заставляя присмиреть под гнетущим взглядом.
А ведь еще недавно там сияло золото. Прозрачный застывший мед, собранный в разнотравье. Но кто мне поверит?
Больше всего смущало, что этот, стыдно сказать, «лекарь» позволяет себе так на меня смотреть. С укором и предвкушением. Как если бы я крепко нашкодила, и он имел полное право меня отшлепать. Пятая точка снова заныла… Ей Варху, не к добру!
***
Зажав мизаура подмышкой, я вернулась с подругами в нашу спальню. Путь до ученического корпуса показался бесконечным, и только плюхнувшись на родную постель я смогла расслабить плечи, спину и все к ней прилегающее.
Мне теперь в черных тенях, ползавших по стенам, вархов проклинатель мерещился. А еще не покидало ощущение, что за нами наблюдает некто третий. Могу поклясться гхарровым копытом, я пару раз приметила ускользающий в черном сумраке хоботок!
– Тея, оставь ты это плетение. На полигоне потренируешь, – с опаской выдохнула Рисса, расплетая светлые узелки на голове, в которые утром собрала свои непослушные кудряшки. – Мне в прошлый раз не понравилось спать на обледенелой койке.
– Да всего разок промахнулась! – фыркнула Галлатея, но послушно схлопнула очередной ледяной цветок. Вид она имела воинственный. – Я его приручу, вот увидите. Стану сиррой, переведусь в высшую школу боевых магов и…
– …будешь поймана папенькой, возвращена в родовое имение и выдана замуж за тощего прыщавого аристократа, – договорила скучающим тоном Рисса.
– Видит Варх, буду… Нет мне спасе-е-ения! – с театральным стоном Тейка упала на подушку и взвыла уже по-настоящему, стукнувшись затылком о шкатулку с побрякушками.
– Больно?
– Терпимо. Откупятся мной, как той же Ими-и-ирой! – трагично провыла в потолок. – Нет, я понимаю, да… Жертва на благо Эррена и все такое. Когда керрактские демоны с войной приходят, тут не до сентиментальностей. Что еще Варху оставалось? Но все равно богиню жа-алко. И себя жа-а-алко. Себя – осо-о-обенно.
– Тей… Все ведь еще не решено, – я похлопала ее по холодной ноге, свесившейся с кровати. – Может, тот принц вовсе не будет прыщав и тощ…
– Ррр! – подруга вернулась к воинственному настрою.
Ее вечно кидало между ролей, я не успевала привыкнуть к смене настроений. То начинала горько рыдать в подушку, то вдруг заканчивала коварным хохотом. Жаль, Тейкины родители не позволили ей заявиться в театральный кружок.
Ледяная королева на людях и уязвимое, хрупкое, эмоциональное создание в нашей комнатке на троих, Галлатея виртуозно владела магией холода. Как и недюжинным драматическим талантом. И то, и другое ее родители старались не замечать, пытаясь подобрать для Тейки самую выгодную партию и «осчастливить» ее нерушимыми брачными узами.
Они вообще оберегали мисс дир Папиллон от всякого пагубного влияния – начиная запретом сомнительных кружков и заканчивая выбором подруг. Мы с трудом осилили их семейный ужин на первом курсе. Аппетит пропал, едва за стол уселись. И поняли, что главное блюдо тут не запеченные в альта-цитронах крикетки, а мы с Риссой.
– И если бы ради всего мироздания! – продолжала драматично причитать Галлатея. – Я бы, может, тогда не сопротивлялась. Сдалась бы добровольно, позволив под белы рученьки увести себя под венец. А так… Во благо процветания Трисольских заводов семейства дир Папиллон…
Даже в нашем прогрессивном обществе роль женщин чаще всего сводилась к быту и удачному замужеству. Дочерями откупались от проблем и «объединяли капиталы»…
В Хитане ведущие должности отдавались магам-мужчинам без какого-либо конкурса. Ни разу не видела там женщину-хирурга или ректора. Моей матери пришлось очень долго выбивать себе доступ в экспериментально-магические лаборатории.
– Нет, все-таки «Лёд», – стремительно переключилась Тейка, не окончив слезную речь, и тряхнула в воздухе прозрачно-голубым колье. Момент, когда в ее руках снова оказалась шкатулка с украшениями, я прозевала. – Ох, но тогда придется идти с Джи-Роузом…
– Она невыносима, – мы с Рисской переглянулись и рассмеялись.
– Но это правда гадко, – взволнованно добавила я. – Если бы меня насильно мужчине отдали, не оставив выбора! И вместо моих проектов и бытовых плетений усадили в башне и заставили розочки вышивать…
Да я бы сразу взорвалась, оставив от себя неглубокую ямку на месте крушения всех надежд! От одной мысли пробрало холодом, горло заполнилось горечью.
К счастью, у меня был очень четкий план на свою предсказуемую «жизнь без потрясений», и я ему следовала пункт за пунктом. И с папой мне повезло.