Проклятое Дитя. Часть 1. Тьма

Его любимая жена Мойра умирала, так и не родив их пятого ребёнка. Король Леса, Маир, три дня сидел у постели умирающей, держа любимую за руку. Схватки, которые продолжались уже третьи сутки, сейчас почти прекратились, лишь иногда по телу проходила лёгкая судорога и больше ничего.

Комната, превратившаяся за время родов в место пытки, не казалась такой уютной и красиво обставленной. Покрытый коврами каменный пол, искусно вышитые Мойрой гобелены на стенах, окна с резными ставнями – всё было окутано лечебным дымом,

Огромный камин был полон дров, которые тихонько потрескивали, шипя и потрескивая в тишине комнаты. Ветер завывал в трубе, отвечая буре, что началась пару суток назад. Стихия кидала в замковые окна пригоршни колючего снега, проверяя их на прочность. Не утихая уже два дня, буря пробовала сам замок на вкус, кусала его каменные стены и крышу.

В комнате было тепло, точнее жарко. На лбу Маира выступил пот, и он в который раз вытирал его рукавом чёрного камзола, расшитого золотыми нитями. Наконец Маир снял камзол, в котором был два дня, оставшись в прилипшей к телу белой рубашке. Мойра лежала тихо под большим пуховым одеялом. Огромный живот выпирал над её худеньким телом и казалось, что он давит на неё, своей тяжестью. Дыхание роженицы было тяжёлым и хриплым.

– Муж мой – почти шёпотом, пожав руку Маиру, проговорила Мойра.

– Что, радость моя? – тут же, пряча слезы, ответил Маир.

– Я умираю. – С белых и потрескавшихся от жара губ слетел то ли вздох, то ли тихий стон.

– Не говори глупости, ты не умрёшь, – как можно громче и убедительнее сказал Маир.

– Позови наших сыновей, я хочу дать им своё благословение. – Слова Мойре давались с трудом.

– Нет, ты не будешь ни с кем прощаться, я не отпускаю тебя.

Белая, с синими прожилками рука Мойры чуть ощутимо сжала руку мужа. Королева снова впала в лихорадочный сон. Маир ещё посидел, ожидая, когда опять жена придёт в себя, и, не поворачивая головы в сторону няньки Нэн, процедил сквозь зубы:

– Позови Ведьму.

– Нет! – Нэн отвернулась от стола со своими травами и громко повторила уже твёрже: – Нет! Этому не бывать!

– Это не тебе решать, женщина! – рявкнул Маир – Отправь за Ведьмой, я сказал! – Он повернул к ней лицо, и его глаза, покрасневшие от бессонных ночей, гневно уставились на служанку. – Я приказываю, – твердо и жёстко сказал король.

– Но, мой господин, вы не знаете, что Ведьма ничего не делает просто так.

– Знаю, пусть просит, что захочет, всё моё золото, всё станет её.

– Боюсь, что Ведьме не нужно ваше золото – проговорила она, переводя взгляд на свою измученную хозяйку.

– Боюсь, что это будет что-то совсем другое.

– Мне всё равно, я хочу, чтобы моя жена жила, – сказал король и отвернулся от служанки. – Немедленно пошли за ней!

– Если найду, кто это сделает, – проворчала Нэн, подчиняясь однако приказу короля.

– Отправь Грейсли, скажи – сколько запросит… Сколько запросит, – повторил он для верности.

Нэн, что-то бурча себе под нос, вышла из комнаты. Хлопнувшая за нянькой дверь впустила в комнату немного свежего воздуха, и король вздохнул полной грудью, снова вытирая пот.

Двадцать лет назад Маир нашел свою будущую жену на границе Древнего леса. Но если бы не её верный пёс, что был с ней, король не заметил бы её. Она лежала у пруда за кучей кустарника. Пес выскочил на дорогу, прямо под ноги коню Маира и чуть не угробил короля. Конь встал на дыбы, и Маир свалился с него, как куль с костями, на потеху своим оруженосцам, которые в открытую, конечно, не смеялись не могли смеяться над королем, но его командующий и друг Грейсли долго потом подтрунивал. Жеребец у короля был непростой – мощный боевой вороной, высотой в холке почти с самого короля. Упасть с него и не свернуть при этом шею, было практически невозможно, но Маир даже не ушибся. Было ощущение, что он упал на перину из листьев.

Маир вскочил, отряхиваясь от кучи листвы, и увидел того, кто, можно сказать, свалил его с лошади. Пёс, коричневый с белыми подпалинами, был больше похож на огромного волкодава, размером с крупного пони. Король занервничал, положил руку на рукоять меча, встретившись взглядом с жёлтыми глазами, практически на одном уровне со своими. Пёс тихо зарычал, показав огромные розоватые клыки, и шагнул к Маиру. Охрана очнулась и двинулась на своих боевых конях наперерез, но пес остановился и, спрятав клыки, повернул голову в сторону кустов и громко залаял. Король, почему-то, сразу понял, что ему, надо именно туда. Ноги сами понесли его в сторону, указанную псом.

За кустами, с опущенной в воду рукой, лежала девушка. Вся она представляла собой сплошную рану. Тонкие белые руки были покрыты грязью и кровью. Лицо тоже было залито кровью, сгустки ее засохли на лбу и в волосах, ноги – в глубоких царапинах. Было похоже, то её сбросили с высоты, предварительно протащив через кусты. Свечени, тонкими дымчатыми нитями шло от пруда по пальцам и по венам руки, которая была опущена в воду. Маир подошёл и сделал знак охране оставаться на месте. Присел на корточки разглядывая девушку.

– Грейсли, принеси одеяло и мазь для перевязки – крикнул король. Грейсли спешился и достал из седельной сумки баночку с мазью, белые льняные полоски ткани для перевязки ран и небольшое легкое одеяло. Набрав в котелок воды, он подошел к королю.

– Что это с ней? – спросил капитан.

– Я не знаю – задумчиво проговорил король. Он попытался убрать руку девушки от воды, и уже протянул к ней свою, но пёс прыгнул к нему и зарычал, оскалив пасть.

– Я только хочу её закутать в одеяло и убрать от ледяной воды, – оправдываясь перед грозной собакой, глядя той в глаза, сказал король. Но пёс не перестал рычать, пока Маир не отодвинул свою руку от руки девушки.

– Что нам делать? – спросил Грейсли, прикидывая, сколько людей понадобится, чтобы убить пса.

– Я думаю, вода её лечит – обернувшись к капитану, сказал король. На этих словах пёс перестал рычать и кивнул, почти как человек. Грейсли и Маир уставились на него, как на чудо. Через мгновение Маир кивнул в ответ псу, сам себе удивляясь.

– Давай устроим привал, принеси мне мою сумку и ещё одеяло. – Грейсли понял и ушёл, отдавая приказ.

Стражники разводили костёр чуть поодаль, сооружая место для ночлега. Двое направились в лес, добыть что-нибудь на ужин.