Проклятое место. Лестница в небо
Шрифт:
Выбираясь из-под грузовика, он видел, как погибают люди, покидающие пылающий БТР. Видел, как их тела припечатывает к темно-зеленой броне, которая мигом окрашивается красной кровью. Видел, как люди бьются в конвульсиях. Видел их тщетные попытки избавиться от огня.
И слышал их крики…
– Эй-эй-эй! – издалека, как не из этого мира, крикнули Андрею.
Кто-то схватил его, потянул и закинул его руку себе на плечо.
Коннору понадобилось десять минут, чтобы добраться до «командного
Наемник заскочил в коридор, молниеносно выхватив дробовик и отправив двоих часовых на тот свет.
Из-за угла послышались крики, а за ними – вспышки светошумовых гранат. Перезаряжать дробовик – терять драгоценные секунды. На бегу выцепив из хватки мертвеца пистолет-пулемет, Никита несколькими очередями перечеркнул фигуры бойцов, что показались из-за угла.
Снова хлопки.
А следом – уже с улицы – огонь из подствольных гранатометов.
Коннор упал пластом, стены содрогнулись, на капюшон посыпалась штукатурка.
– Я понял, – прошипел он. – Я все, сука, понял. Вы, недоумки, рассчитываете на психологическую атаку. Но нет. Просто. Блин. Нет.
Весь путь от ангара до главного сооружения базы «Анархистов» наемник устлал трупами.
И был твердо намерен продолжать.
Спрятавшись в первой попавшейся комнате, Никита принялся ждать. Он выбросил бесполезный пистолет-пулемет и снял с плеча родную двустволку. Перезарядил. Вслушался. Забежавшие в здание исовцы выбивали двери. Одну за другой. Коннор в мыслях нарисовал картинку, считая удары и сопоставляя их с расположением дверей. Так, вот-вот один из этих придурков выбьет дверь той комнаты, где засел наемник. Но обломается, получив в упор заряд дроби.
Приготовившись, Никита положил на пол, прямо под руку, автомат. Больше из оружия у него ничего не осталось, не считая любимого «Винтореза», но в таких стесненных условиях для использования его излюбленного инструмента умерщвления слишком мало маневра.
Обузой тут «Винторез» будет.
Дверь сорвалась с петель.
Два оглушительных выстрела.
Дуплетом.
Человека в экзоскелете пошатнуло, но Никита уже отбросил ружье и, подхватив американскую штурмовую винтовку «М4А1», зажал спуск. Автомат забился в руках, оглашая комнату грохотом. Бойцов позади самого смелого Коннор встретил короткой очередью. Затем, подбежав к дверному косяку, высунул ствол из-за угла и расстрелял остаток магазина.
Забрав у почившего пистолет и разгрузку, Никита рискнул выйти в коридор.
Там никого не осталось.
Больше никого.
Второй этаж командного пункта сотрясся от взрыва. Рахман, сумевший выжить и объединиться со своими людьми, потер ушибленную макушку и поднялся с холодного, испещренного трещинами пола. Нога ныла, напоминая о недавнем падении с вышки. Он, сильно рискуя, подошел к окну, опираясь на свой проверенный временем и никогда не подводивший его автомат, как на костыль.
– Они обстреляли здание из подствольников. Кто-то забежал, из наших. Наемник тот, похоже. В открытую попер.
– Держим лестницу, – приказал Рахман. – До последнего патрона. Если не вывезем…
– То всем конец, – согласился боец.
Не только Рахмана сбило с ног взрывом – некоторые анархисты тоже попадали на пол. Кого-то даже припечатало к стенке, и сейчас боевик жаловался на боль.
С первого этажа донесся оглушительный грохот – как из дробовика пальнули.
Вслед за грохотом последовали автоматные очереди.
И все стихло.
– Что за хрень там творится?
– Кто-то выжил-таки. Там, внизу. Наш? Мы потеряли первый этаж еще двадцать минут назад. Они точно зачистили его.
– Значит, так. Вы, ребята, вдесятером держите подходы к зданию. В окнах особо не светитесь, не подставляйтесь для снайперов. А мы втроем будем держать лестницу.
Заголосил пулемет.
Анархист яростно жал на гашетку, паля по укрытиям исовцев.
А Рахман застыл в ожидании.
Сюда поднимались.
– Кто идет?! Отзовись – или стреляю!
– Я это! Коннор! – Рахман узнал голос Никиты – немногословного наемника, что помог вскрыть ложь Малинина и положить конец вражде «Удара» и «Анархистов». – А чего на первом вас не было? Чего мне всю грязную работу делать?!
– Ты пошуткуй там еще!
– Хоть не стреляйте, а?! Вроде как я теперь с вами.
– С тобой больше никого?
– Не, никого. Я всех порешал. Сейчас покажусь.
Андрей споткнулся, но Огонек, схватив его за локоть, не позволил напарнику упасть.
– Благодарю, – сорвалось с губ Рэя. – Уже в который раз.
– Все еще не можешь забыть, как я прикрыл твою задницу во время нашей обороны от «Удара»? – Огонек ухмыльнулся. – За мной! – Они вместе забежали в укрытие. – И не забывай, к слову. Помни крутых парней. И то, что эти крутые парни для тебя сделали, Андрейка.
– Если ты сейчас же не заткнешься, презренный поджигатель, я тебя сам пристрелю.
– О! Узнаю прежнего Андрейку, мудака неблагодарного!
– Спасибо.
– Та не за что. А дальше-то что делать будем?
– Их уже совсем немного осталось. Думаю, наши пойдут к командному пункту. Там и скооперируемся, а потом направимся в ангар, где разобьемся на группки и начнем методично расчищать те точки, где еще дрочатся остатки исовцев. Это в идеале, а в реальности – хрен его знает, по ситуации разбираться будем.
– Тогда чего мы тут сиськи проветриваем? Погнали!
– Погнали. Чего не погнать-то?
Андрея проняло, когда поджигатель хлопнул его по плечу.
Кто все же ближе?
Старый друг?