Проклятое место. Лестница в небо
Шрифт:
– Так-так-так, с этим мы закончили. – Огонек посмотрел на кусок пенопласта, лежащий на краю стола. – Надеюсь, мне не придется вас использовать, мои милые.
Он сложил бутылки в сумку, туда же отправил и зажигалку, застегнул молнию и аккуратно поставил сумку в угол.
– А если придется, вы меня уж точно не подведете, родимые.
– Хорошо, что мы выпили, иначе бы уже не выпили, – услышал приходящий в себя Андрей.
Хохот, показавшийся разрывом десятка гранат, ударил по ушам.
Андрей схватился за гудящую голову. Точнее, попытался,
– Эй, Летов, пали: анархистский чухан раздуплился. Паря, что ты там? Хреново тебе, да? Вставай, сука! Хватит воротник слюнями марать, падла! – И вмазал пощечину.
Рэй разлепил веки. Однако, вопреки ожиданиям, по зрачкам не резанул яркий свет. Пленник, как оказалось, сидел в темном, но почему-то трясущемся помещении. В кунге какого-то грузовика, насколько он понял. Да и гудела не башка, а старый советский мотор.
– Приветствую тебя, Андрейка. История повторяется, а? И вот мы снова по разные стороны баррикад.
– Я так и знал, что один из лучших бойцов «Удара», некогда, сука, вэушник, не мог сдохнуть во время осады нашей чертовой базы. – Андрей скрипнул зубами, но не от злости, а от боли.
– Я польщен. – Летов картинно поклонился. – Но там было близко, честно тебе скажу. Если интересно, могу поведать всю историю.
– Учитывая мое положение, я никуда не тороплюсь.
– Умен, раз понимаешь положение. Ну, нам еще немного пилить, так что скрашу те пять минут ожидания, че уж там. Я, Жигулин и его ребята, царствие им небесное, – Летов перекрестился, – выдвинулись на поиски Лиса, чтобы задержать его по приказу Андрейченко. – Он раскрутил крышечку фляги и передал ее бойцу, что сидел справа от него. – Напои Рэя, а то он совсем хреново выглядит.
Андрей присосался к фляжке. Выдул половину, вторая пролилась на комбез, когда грузовичок подскочил на кочке.
– Спасибо.
– Не за что. Мы же не животные, как о нас пишут в вашей Сети после откровений наемника Коннора.
– Ага, охотно верю. Особенно после того, что вы сделали с нашими людьми.
– Так получилось, дружище. Ничего. Бывает. Забудь. Так вот, мы с ребятами по приказу Андрейченко вышли по душу Лиса. Но не свезло. Неподалеку от базы на нас напало дикое зверье. Ирония в том, что Лис сам со своим корешем приперся на выручку. Зверье окружило, я отстреливался до последнего патрона, вот только ствол, сука, клина поймал. Я и там собирался разыграть свою смерть, чтоб вернуться к своим хозяевам, но пришлось чутка позже. Не свезло, спасли меня. Боже, никогда не думал, что так скажу! Ладно. Как Жигулина и парней не стало, так и моя роль в «Ударе» закончилась. Потом мы напали на вас, а я свинтил под шумок. Мой труп так и не нашли. И я стал считаться погибшим в аномалии. Как видишь, Зона миловала.
– Я что-то среди вас не вижу ударовцев. Рожи все незнакомые.
– А я и не был с «Ударом», Андрюх. Давно уже не с ними, с прошлого года, когда ушел Малинин. Как и некоторые анархисты никогда не были с вами. Впрочем, большего тебе знать необязательно.
– Летов! – Тот боец, что поил Андрея, тронул своего лидера за плечо. – Ребята Тумана, которые на «Патриоте» выехали, уже долго не выходят на связь.
– Вляпались, может. Или связь хреновая. Забей, Астрейко, после разберемся.
– Почти приехали! – прокричал водитель.
– Вот и славно. Готовься, Андрюх, скоро твой выход.
– Что это за хрень?..
– О чем ты, Глеб? – спросил Рахман у дозорного, который стоял рядом с ним на наблюдательной вышке.
– Как будто что-то движется вдали. Техника какая-то. Глянь-ка. Что-то у меня плохое предчувствие.
– Дай-ка, сейчас… – Рахман посмотрел в окуляры бинокля. – Хм. Я ничего не… – Сталкер вдруг резко замолчал, у него буквально отвисла челюсть. – Что за, мать твою?..
– Вот и я о том же!
Отсюда, с вышки, можно было разглядеть два БТРа, что рыскали прожекторами по обочинам; по обе стороны от них шли колонны вооруженных до зубов людей в экзоскелетах.
Следующий час ничего не происходило. Боевые машины просто стояли у главных ворот. И из машин этих никто не показывался. Анархисты нервничали, заняв позиции и наведя на транспортеры стволы. Потом на дороге показался ГАЗ-66. Подъехав к одному из БТРов, грузовик остановился. Из газоновского кунга на старый асфальт спрыгнул человек в экзоскелете. Подойдя к воротам, он снял с себя шлем и вытащил из кобуры пистолет.
Темноту прорезал свет прожекторов.
Рахман находился на наблюдательной вышке, не отрывая взгляда от сталкера в незнакомой экипировке.
Глеб притаился за ним, вцепившись в цевье автомата.
Противник, лицо которого Рахману показалось жутко знакомым, демонстративно откинул пистолет в траву и поднял над собой рацию.
– Чего они хотят? – шепнул Глеб.
– Кажется, поговорить.
– Наши люди сосредоточились? «Удар» поддержит?
– Я еще не успел связаться с «Ударом».
– Да твою ж налево!
– Попробуем сыграть по их правилам. – Рахман расчехлил рацию.
Исовец продемонстрировал два оттопыренных пальца.
– Кто вы? – спросил Рахман, настроившись на нужный канал.
– Разве это имеет значение? Мы те, кто пришел сровнять вас с землей, если вы не захотите, так сказать, удовлетворить наши требования.
– Я слушаю.
– Анатолий Иванович Рахманинов, более известный как Рахман, ты помнишь меня?
– Рожа знакомая. А вот откуда ты знаешь мое настоящее имя?
– Я Сенька Летов. Ну, тот парень, что поубивал кучу твоих людей во время войны «Анархистов» и «Удара». Не, сейчас я не с ними, так что можешь не бежать жаловаться членососу Турко. У этих сосунков никогда не наберется той боевой мощи, что есть у нас.
– Вот уж прикол. Уже двое у нас воскресли из мертвых. И кто вы тогда, если не «Удар»?
– Нас называют «Изоляционными силами», но тебе пока не нужно знать, что это значит.
– Так, паря, а хочешь-то ты чего?
– Пришло время ответить за свои преступления. А имя я твое знаю… потому что знаю. Есть у меня возможность – знать все. Работа такая, о! Я вас всех поименно назвать смогу, – махнул рукой переговорщик. – И тебя, Глебушка, тоже. Всю вашу шайку. А чего я хочу в итоге? Смотри.