Проклятое золото
Шрифт:
— Да-да, — поддержал его казначей, — очень неразумно. Чего доброго, еще объявят нас вероотступниками и зададут жару, чтоб другим неповадно было. Нужны нам эти неприятности!
— А как же источник, который отыскали для вас мы с Нингой? — Тамсин указала рукой на яму, вода которой уже давно перелилась через край и веселыми ручейками растекалась во все стороны. — Разве он не избавляет вас от кучи неприятностей?
— Тамсин, ты ведь не можешь… не станешь отбирать его у нас? — взволновался глава старейшин. — Давай поговорим разумно. Я вижу, твоя кукла Нинга — я не ошибся, ее зовут Нинга? — любит красивые вещи. Давай я подарю ей свой золотой диск — символ верховной власти в городе — в знак уважения к ее высоким
Не поблагодарив его за подарок, Тамсин резко повериулась к судье:
— А ты что скажешь? Тебе источник нравится?
— О да, разумеется, безусловно, — смешавшись от неожиданного вопроса, ответил судья. — Мы все искренне благодарны вам с Нингой.
— А тебе, казначей?
— Мне? А-а, ну да, нравится, конечно. Вода чистая, и ее много… пока. Вот если бы еще она вытекала откуда-нибудь с холма, тогда совсем было бы замечательно: мы могли бы провести ее прямо и наши дома. А так придется отряжать целую армию слуг, чтобы они носили воду наверх. Да еще как представишь, сколько сосудов они перебьют… Сплошные убытки. — Он посмотрел вокруг и поморщился. — Даже не знаю, как нам удастся сохранить источник в чистоте. Вон, поглядите, в нем свиньи купаются. Но я понимаю, что и самая лучшая колдунья может не все на свете… — Вдруг он заметил выражение лица Тамсин и ощутил неловкость. — Нет, я не жалуюсь, источник прекрасный, лучше и быть не может. И я совсем не имел в виду, что сомневаюсь в могуществе Нинги. Я очень ей благодарен за источник. — Казначей окончательно запутался.
Тамсин оглядела трех старейшин, горожан, продолжающих стоять вокруг…
— Сколько же вам надо колодцев? — проговорила она и вытащила из-за пояса лозу. Однако на этот раз она выставила перед собой куклу и держала лозу не своими руками, а руками куклы. Всем показалось, что какая-то сила властно потянула Тамсин за собой, так быстро и целеустремленно двинулась она в сторону холма. Горожане во главе со старейшинами заторопились за ней.
Тамсин шла обратно все той же неровной пыльной дорогой мимо убогих домишек простолюдинов, миновала арку и оказалась на мощеной главной улице, не задерживаясь, оставила позади старый иссохший источник, все выше и выше поднимаясь на холм. По обеим сторонам улицы высились стены имений городской знати; толпа, следующая за Тамсин, делалась все больше. Старейшины не переставали шепотом спорить и никак не могли договориться, как им поступить. То ли пойти на то, чтобы признать Нингу полубогиней и согласиться поклоняться ей наряду с Амалиасом, то ли попытаться откупиться от опасной колдуньи еще каким-нибудь способом. Но это, разумеется, лишь в том случае, если Тамсин найдет им еще один источник.
А Тамсин все так же быстро шла дальше. Уже кончилась мостовая из булыжника (нужды в нем больше не было, настолько камениста была здесь земля), и до вершины холма оставалось совсем немного. Наконец Тамсин очутилась на круглой площадке — дальше дороги не было. Перед ней возвышался базальтовый утес, справа стоял большой красивый дом главы старейшин, слева — не менее красивый дом судьи, за спиной был город, а вокруг него голая, выжженная солнцем равнина. Так же как и в первый раз, Тамсин начала описывать круги, влекомая неведомой силой. Куклу она по-прежнемy держала перед собой. Богатые горожане подмигивали друг другу и потирали руки в радостном предвкушении.
Вскоре волшебная лоза уперлась в основание наполовину вросшего в землю громадного валуна на краю площадки. Наклонившись, Тамсин поковыряла острым кончиком лозы каменистую почву, потом выпрямилась и топнула ногой. Тут же к ней подскочил селянин с киркой,
Шипение становилось все громче, затем внутри будто что-то разорвалось — и валун раскололся на части. Из зияющей трещины с невероятной силой выбросило пар. Босоногие дети принялись подрыгивать и плакать, так горяча стала земля у них под ногами, которая к тому же начала еще подрагивать. Трещина еще больше расширилась. Из нее летели камни.
— Что это? — в ужасе кричали отступающие все дальше и дальше горожане. — Как могло такое случиться? Это не источник с водой, это огненный зев! Это сам ад разверз свои уста! Тамсин, колдунья Тамсин! Сделай же хоть что-нибудь! Мы не хотели тебя ничем обидеть!
Но Тамсин отвернулась от них и пошла прочь со своей куклой. Волшебная лоза, которую она бросила на землю рядом с валуном, вспыхнула от жара и мгновенно сгорела. Спускаясь с холма, Тамсин ни разу не обернулась, даже когда за ее спиной подземный гул сменился ужасающими взрывами, заглушившими крики несчастных, которые уже не успевали спастись. С вершины холма ввысь рвался столб огня и дыма. Черный пепел покрывал все вокруг толстым слоем. Город горел.
Позже немногие из уцелевших жителей Фаландера рассказывали, что ничего не осталось от их красивого города на холме, и только огнедышащее жерло день за днем продолжает сыпать на землю черный пепел.
Глава VI
ОХОТНИК НА ХОЛМАХ
Газель вскинула изящную головку с длинными изогнутыми рожками. Над росистым лугом порхали бабочки, в кустах щебетали птицы, все было спокойно. Газель вновь принялась щипать мягкую траву.
Неожиданно одна из кочек изменила форму. Бронзовый от загара человек, с большими ажурными листьями папоротника на голове, бесшумно и быстро скользнул вперед. Ему удалось подобраться совсем близко к ничего не подозревающей газели.
Что-то все же ее встревожило. Скорее всего, это был отблеск луча солнца, отразившийся от грубо обработанной плоскости копейного жала. Пугливое животное сделало один прыжок, другой, но охотник оказался проворнее. Брошенное сильной рукой копье прервало стремительный бег газели. Она рухнула на спину и забила ногами, пытаясь подняться, но человек преодолел разделяющее их расстояние в несколько прыжков и прекратил ее мучения двумя мощными ударами каменного топора.
Зорко оглядевшись по сторонам, Конан нагнулся, выдернул копье и осмотрел наконечник. К счастью, тот не пострадал. Отложив в сторону копье и топор — позже он смоет с них кровь в ближайшем ручье, — Конан достал из-за пояса из кроличьих шкурок длинный, острый как бритва осколок обсидиана, которым он разделывал дичь, сделал аккуратный надрез и вывалил внутренности газели на траву. Не заботясь о том, чтобы хотя бы забросать их травой, он взвалил на плечо свою добычу и отправился к реке. Не стоит понапрасну рисковать и слишком долго оставаться на открытом пространстве. Конан не забыл, как несколько дней назад какое-то неизвестное существо похитило у него оленя прямо из- под носа.
Вообще-то тот олень был для него слишком велик. Вряд ли он смог бы даже поднять его целиком — с такими громадными ветвистыми рогами. Да и мяса было бы чересчур много. То ли дело небольшая газель, которую удобно нести на плечах. Из ее шкуры он сделает себе более приличную одежду, чем та, что на нем сейчас, найдет применение рожкам, костям и сухожилиям, не говоря уж о том, что вволю попирует. В свое укрытие Конан возвращался другой дорогой, чтобы не столкнуться ненароком с возможными преследователями.