Проклятые короны
Шрифт:
Идущий впереди Видар остановился.
– Ты знаешь капитана Иверсена?
– Да, – ответила Рен, слишком остро ощущая его меч у своего горла.
– Откуда? – потребовала ответа Марит.
Рен охватило воспоминание об их пьянящем поцелуе в библиотеке на рассвете, о том, как Тор самозабвенно прижался к ней, шепча ее имя ей в губы как заклинание.
– Мы… жили рядом.
Видар опустил свои темные сросшиеся брови.
– Твой акцент не похож на карригский.
– И ты выглядишь как вор, одетая в мужское пальто и пропахшая рассолом. – Марит
Рен проигнорировала вопрос, так как ответ раскрыл бы ее ложь.
– Отведите меня к Тору, и я все объясню, – вместо этого сказала она. – Он точно знает, кто я.
Солдаты обменялись озадаченным взглядами.
– Я тоже думаю, что наш маленький воришка лжец, – заключила Марит.
– Она думает, мы спустились сюда во время последнего снегопада, – фыркнул Видар, – должно быть аромат специй ударил ей в голову.
Рен пожалела, что у нее нет меча, чтобы сбросить этих насмешливых солдат с лестницы. Она сдержала гнев, пока он не вырвался наружу, и изо всех сил постаралась, чтобы ее голос звучал ровно.
– Я хочу быть услышанной.
– И ты будешь, – уверила ее Марит, – мы отведем тебя туда, где ты сможешь кричать во всю глотку.
Солдаты продолжали идти, поднимаясь выше и выше, пока не достигли светлого коридора с огромными стеклянными окнами, уставленного статуями в натуральную величину. Рен скользнула взглядом по гордым лицам королей и королев Гевры, искусно высеченным из камня цвета слоновой кости. Она искала их сходство с Алариком и увидела статую мужчины, у которого были те же острые скулы и прищуренный взгляд, что и у Аларика. Это был его отец – покойный король Сорена, который погиб во время ливня с градом несколько лет назад.
Коридор вел в огромный атриум с окнами, украшенными витражами. Он был больше банкетного зала во дворце Анадон, имел великолепную раздвоенную лестницу, окаймленную балюстрадой из стеклянных сосулек, которая вела на верхние этажи внутреннего дворца. Пол был выложен из изысканного белого мрамора с голубыми и зелеными прожилками, а в центре на медвежьей шкуре стояло стеклянное пианино. Над ним висела самая роскошная люстра, которую Рен когда-либо видела: каждая хрустальная капелька отбрасывала радугу на бледные каменные стены – единственные проблески краски в этом странном и бездушном месте.
Солдаты стояли повсюду: по двое у каждого дверного проема, в ответвляющихся от атриума проходах, скрывались в нишах. Их волки бродили по атриуму, а самый крупный свернулся калачиком на ковре под пианино.
– Тор! – закричала Рен в порыве отчаяния. – Тор Иверсен!
Она вглядывалась в лица солдат, но ни один из них не нарушил каменного спокойствия и не взглянул в ее сторону. Если Тор и был где-то во дворце Гринстад, то точно не здесь. Это не помешало Рен выкрикивать его имя все громче и громче, пока ее тащили через атриум, подталкивая мечом. Ее голос эхом отражался от стеклянного купола, где поблескивали серебряные вершины гор Фоварр.
Солдаты вывели Рен из задней части атриума во внутренний двор,
Сердце Рен бешено заколотилось во внезапной тишине. Она нервно огляделась. Видар и Марит попятились назад и захлопнули ворота, тем самым заперев ее.
По периметру собралось еще больше солдат. Некоторые взобрались на высокую стену и смотрели на нее сверху вниз. Рен обзавелась аудиторией, но у нее появилось предчувствие, что настоящее представление еще не началось. Затем она заметила железный люк справа от себя. Она сделала осторожный шаг, затем еще один, пока не оказалась достаточно близко, чтобы услышать рычание, доносящееся сзади.
Гниющий карп!
Это не внутренний двор – это арена, построенная для зверей, а не людей.
Рен попыталась выбраться, но ворота располагались слишком высоко. Девушка сунула руку под плащ и нащупала пригоршню песка. Она кинула его на себя, быстро восстановив внешний вид с помощью заклинания. Солдаты разразились криками, когда ее волосы распустились медово-каштановыми волнами, зубы выпрямились, а глаза снова загорелись изумрудно-зеленым. Она расправила плечи, сбрасывая пальто Марино, и объявила о себе:
– Я Рен Гринрок, королева Эаны, требую аудиенции с вашим королем.
– Ведьма! – раздался голос. – Она пытается обмануть нас!
– Поднимай люк, Видар!
Рен приготовила песок, когда ревущий снежный барс выпрыгнул из открытого люка и бросился к ней. Он широко раскрыл пасть и явно жаждал крови.
Барс настиг Рен в три прыжка. Она отпрянула, но недостаточно быстро. Зверь врезался в Рен, она перевернулась и перебросила песок через плечо. Рен произнесла заклинание, когда зверь набросился на нее. Барс открыл пасть, обнажив длинный розовый язык и острые зубы, но его рев замер в горле. Он рухнул на землю и тут же захрапел.
Рен выбралась из-под зверя. Ее пальто расстегнулось во время драки и осталось лежать под спящим зверем. Она выдернула свой мешочек и схватила еще одну пригоршню песка.
– Я королева Эаны! – закричала она, когда люк снова открылся. – Выпустите меня!
– Очередная ловушка! – закричала Марит. – Не слушай ее, Видар!
Рен попятилась от люка, улышав новое рычание: три барса и пять волков – восемь зверей, которым некуда бежать. Как, черт возьми, ей зачаровать всех одновре- менно?
Она ломала голову в поисках другого заклинания – чего-нибудь, чтобы выиграть время, – но не было ничего достаточно сильного, чтобы обмануть эту смерть. Ничто не могло спасти ее от судьбы, которую обещала ей Селеста. Рен рисковала всем ради спасения бабушки и сейчас погибнет на бойцовском дворе, где никто из тех, кого она любила, не услышит ее крик.
Первый барс прыгнул. Рен заставила его уснуть. Следующий сбил девушку с ног. Ее голова с глухим стуком ударилась о землю. Звезды взорвались в голове, когда над ней нависла пасть, полная клыков. Рен ударила по нему кулаком, зашипев, когда кожа на ее руке лопнула.