Проклятые
Шрифт:
Джек с некоторым изумлением изучал взглядом сумасшедшую, которая так неприятно для него была похожа на Кэрол. У него создавалось ощущение, что он смотрит на Кэрол через пару десятков лет. Или больше. Трудно было по внешнему виду определить, сколько лет этой женщине. Изможденное лицо и седые волосы делали ее намного старше своего возраста, между тем, если вглядеться повнимательнее, заглянуть в еще молодые и ясные глаза, становилось очевидным, что ей еще нет и сорока лет.
— Что же может такое присниться, чтобы так поседеть и схлопотать сердечный приступ? — вырвалось у него.
— Собственная
— Что?
— Черт их разберет, этих ненормальных и то, что у них там в больной голове происходит! Говорила, что видела собственную смерть. Вернее, пережила ее во сне. Умерла, одним словом. Сказала, что придет проклятая и приведет за собой ее смерть.
— Понятно, — Джек кивнул, потеряв интерес к бреду сумасшедшей, и перевел взгляд на больную, которая следила за ним слегка затуманенным взором. — Она поймет меня, если я с ней заговорю?
— Думаю, вряд ли. Она не в себе, и препараты уже начинают действовать. Из-за больного сердца мы вынуждены использовать лекарства послабее, поэтому она не сразу засыпает.
Не интересуясь больше объяснениями словоохотливой медсестры, Джек склонился над больной и поймал ее взгляд. Глаза ее полыхнули ненавистью и затаенным страхом, и он улыбнулся.
— Она узнала меня, а вы говорите, что она не в себе, — сказал он медсестре.
— Вам показалось. Хотя… может быть, — та пожала плечами и, подойдя к столику, стала собирать пустые ампулы и использованные шприцы в маленькую металлическую чашечку.
Джек наклонился еще ниже, так, что губы его коснулись волос Элен, и что-то тихо зашептал ей на ухо.
Лицо женщины вдруг перекосилось, из груди вырвалось нечеловеческое рычание. Она в истерике забилась, пытаясь вырваться из стягивающих ее тело ремней, которыми надежно была прикована к кровати. На губах появилась пена, тело забилось в судорогах.
Бросив чашку, медсестра подскочила к ней.
— Боже, что вы сделали?
— Ничего. Я просто смотрел, — Джек отступил в сторону, не отрывая взгляда от корчащегося на кровати тела. Широко раскрытый рот, вытаращенные глаза и сокращающиеся в тике мышцы лица, стиснутые кулаки, боль и ужас в глазах — наблюдая за этим, Джек невольно скривился от отвращения. И даже теперь ее глаза продолжали гореть бесконечной злостью…
Он не видел, как медсестра схватила трубку, но услышал, как она кому-то кричит, что «у Гран снова сердечный приступ».
Перекошенные губы Элен посинели.
— Выйдите, немедленно! — прикрикнула медсестра на Джека, быстро набирая в шприц что-то из ампулы. — Уходите!
Он попятился к двери, не отрывая глаз от Элен, и остановился, когда она вдруг замерла. Взгляд ее так и застыл на нем, и ему казалось, что она все еще видит его, хотя он и понял, что она умерла.
Пощупав ее пульс, медсестра отступила и потрясенно перекрестилась.
— Отмучилась, — чуть слышно шепнула она. — Как жаль, ведь молодая еще совсем.
Она устремила на молодого человека подозрительный взгляд.
— Зачем вы приходили?
— Хотел сказать ей, что она плохая мать, но, к сожалению, не успел, — бесстрастно ответил Джек. — Теперь ей об этом скажут в аду.
Медсестра прижала руку
— Позаботьтесь о теле. Я пришлю человека, который займется похоронами, — Джек попрощался и вышел.
Мимо него к палате пробежали врачи, но Джек не обратил на них внимания, улыбаясь одним уголком рта. Только эта полуулыбка больше напоминала ухмылку, жестокую и самодовольную.
Вокруг снова опустело, и стук каблуков его черных начищенных до блеска туфлей эхом отзывался в лабиринте мрачных коридоров. Это была поступь человека, который никогда не останавливался, идя вперед, не обходил, а без колебаний давил все, что попадалось на его пути.
Идущий навстречу санитар уступил дорогу, сдвинувшись в сторону, с некоторым изумлением проводив взглядом молодого мужчину в деловом черном костюме, который, не смотря на средний рост и стройное телосложение, двигался походкой титана, в которой чувствовались такие твердость и сила, что хотелось невольно отступить перед ним. Не обратив никакого внимания на него, Джек невозмутимо прошел мимо высокого мускулистого мужчины, который мог бы с легкостью сбить его с ног одним ударом, если бы захотел. Он привык к тому, что ему уступают дорогу. Так было всегда. Потому что он был сильнее и беспощаднее, и люди это чувствовали.
Вернувшись в машину, он улыбнулся Кэрол и помахал ключами.
— Нашел! Теперь можем ехать, моя сладкая, — с чувством поцеловав девушку, он улыбнулся. — И подумать о нашей свадьбе. И я требую, чтобы обо всем остальном ты забыла на время… а лучше — навсегда.
Этой ночью, перед свадьбой, Кэрол ночевала у Куртни.
Прощаясь с Джеком, который ее туда привез, она думала о том, что встретиться с ним уже у церкви.
Завтра.
Наплакавшись в объятиях Куртни и пожаловавшись на свою жестокую непримиримую мать, Кэрол успокоилась, выпив добрую порцию коньяка, который ей предложил угрюмый и молчаливый Рэй. Он протянул девушке еще, но Куртни выхватила стакан из его руки и отставила в сторону.
— Хватит! Завтра нашей невесте совсем ни к чему головная боль!
Промолчав, Рэй снова взял стакан и сам выпил коньяк. Потом, захватив бутылку, тихо вышел. Женщины, увлеченные свадебным платьем, разложенным на диване, даже не заметили, что он ушел.
Ночью Джека разбудил настойчивый телефонный звонок.
Бросив взгляд на часы и увидев, что они показывают без четверти два, он выругался и снял трубку.
— Какого черта? — рявкнул он потревожившему его наглецу.
— Джек, извини, что разбудила…
— Кэрол, что-то случилось? — мгновенно смягчился он, встревожено приподнимаясь в постели.
— Я не знаю…
— Ты плачешь? В чем дело?
— Джек… что-то случилось с мамой.
— С чего ты взяла? — Джек резко сел.
— Она умерла, Джек.
— Из больницы звонили?
— Нет. Я просто знаю. Я чувствую.
Джек облегченно вздохнул и расслабился.
— Милая, успокойся, ничего не случилось, с ней все в порядке. Если бы что-то было не так, тебе бы позвонили.
— Да, наверное. Я понимаю это. Но все равно… Джек, пожалуйста, позвони, узнай, все ли с ней в порядке.