Проклятые
Шрифт:
Транслятор, укрепленный на шее амфибии, передал гивистаму тревогу существа относительно его безопасности. Второй помощник объяснил, что он добровольно вошел в воду и все держит под контролем. Взгляд выпуклых глаз перешел с гивистама на землянина, а уже через секунду лепар исчез под водой. Только лоснящийся торс да кончик хвоста блеснули. Уилл проводил его глазами и вновь лег у самого берега, откинувшись спиной на теплый и влажный песок.
– Расскажите мне о лепарах, - попросил он.
– Подозреваю, что вы знаете о них не меньше моего, - ответил второй помощник, присоединяясь к землянину. Гивистам был рад греющему солнышку и возможности расслабиться. Ноги дико ныли.
–
– Это так, но мне редко когда доводилось видеть хоть одного лепара, - сказал композитор, направляя свой голос в микрофон транслятора.
За месяцы, проведенные среди пришельцев, он уже довольно прилично освоил массудский язык, мог произнести несколько выборочных фраз на языке с’ванов, вот только свист и прищелкивания гивистамов ему никак не давались. Впрочем, Уилл не видел в этом ничего для себя зазорного. Он хорошо знал, что из представителей других рас гивистамы могли перекинуться словцом на своем собственном языке только с одними вейсами. А вейсы, как известно, могли выучить любой язык, так уж их устроила природа. Кто-то как-то сказал Уиллу, что у больших птиц самым сложно устроенным внутренним органом является горло с голосовыми связками.
– Они предпочитают быть среди своих и держаться от общества представителей других рас подальше, - ответил второй помощник, затеняя очки до максимума, чтобы защитить понадежней свои чувствительные глаза от яркого солнечного света.
– Они являются не только единственной расой амфибий в Узоре, но и расой наименее развитой в цивилизационном отношении и в отношении разума. Это не критика, а просто ответ на ваш вопрос. Надо отдать им должное: есть работа, которую под силу выполнить только им.
– А этого звали Ватолоем?
Гивистам внимательно взглянул на Уилла.
– Вы научились уже различать их?
– Нет. Просто это был первый лепар, которого я встретил среди вас. Он преградил мне дорогу в воде, когда я пытался уплыть от Кальдака и его коллег в первое наше знакомство.
– Сомневаюсь, чтобы это был Ватолой. Он офицер среди них, а это был простой работник, - сказал второй помощник.
– Мы не слишком заостряем свое внимание на лепарах. Вся информация, которую мы имеем о них, лежала, так сказать, на поверхности, а глубже проникнуть практически невозможно. Да, возможно, там ничего больше и нет. Хотя считается, что лепары всегда норовят сунуть нос не в свое дело, я с этим не согласен. Мне кажется, что они, наоборот, делают только то, что в пределах их возможностей. И начинают работу только тогда, когда твердо знают, что доведут ее до конца.
– Интересно, сколько их всего на вашей базе?
– Не могу назвать вам точное число.
Второй помощник начинал внутренне раздражаться. Ему казалось, что он сейчас тратит время впустую на бестолковые разговоры. Каждую встречу с землянином один на один, - а такие встречи выпадали довольно редко, - необходимо было использовать для его изучения.
– Прошу прощения за то, что не оправдал ваших надежд в плавании. Мы, гивистамы, плохо приспособлены для активной физической деятельности. К тому же у меня серьезные проблемы с плавучестью, как вы сами имели возможность увидеть. Ваши кости, несмотря на их прочность, очень легки. В отличие от моих. В этом вы стоите ближе к вейсам, а мы - к массудам.
– Ничего, для первого раза очень неплохо.
– Благодарю вас.
– Кстати, зачем вам вообще это понадобилось? Учиться плавать?
Второй помощник поудобнее устроился на песке.
– Чтобы лучше понять вас.
– Как врагов?
Гивистам клацнул зубами.
– Да, я считаю, что вы представляете
– Думайте о нас все, что хотите. Только помогите мне убедить Кальдака и остальных в том, что лучше для всех было бы, если бы вы наконец оставили нас в покое.
– В этом состоит наша общая цель, Уилл Дьюлак.
Их взгляды блуждали рассеянно по лагуне, пальмам, кустам. Катамаран стоял на якоре неподалеку, неподвижный в серебристой воде. В песке копошились какие-то жуки. На секунду Уиллу показалось, что под поверхностью блеснуло что-то желтое. Очевидно, какая-то рыбина вышла на охоту. Композитор знал, что в каких-нибудь десяти футах прямо под ними своей активной жизнью живет научно-исследовательская база пришельцев. Пробури в песке скважину и попадешь прямо в один из многочисленных коридоров, по которым снуют курьеры-о’о’йаны.
– Неужели мы действительно так переполнены противоречиями?
– спросил Уилл у гивистама.
– Да. Взять к примеру ваши реакции, связанные с участием в боевых действиях. О которых вы, кстати, говорили, что земляне их презирают. Возьмем массудов. Они временами наступают, временами отступают и спокойно относятся ко всему, что связано с войной. Результаты индивидуальных схваток практически не имеют никакого значения, и массуды, зная это, не обращают на них много внимания. И уж тем более не тратят на размышления о них своей нервной энергии. С вами все по-другому. Вы готовы целыми сутками терзаться одним каким-нибудь второстепенным эпизодом боя, который уже свершился и которою нельзя переиграть. Вот вы убьете криголита, упадете перед ним на колени и начинаете мелко содрогаться и издавать какие-то утробные звуки. А из особых мешочков в глазах у вас начинает капать соленая жидкость. Наутро, однако, вы поднимаетесь и рветесь убить еще одного криголита, и еще… Кстати, из всех нам известных рас только одна похожим образом реагирует на гибель врага. Это амплитуры.
– Как так?!
– удивленно воскликнул Уилл, пристально вглядываясь в гивистама: уже не шутит ли?
– Они, конечно, не становятся столь взволнованными, как земляне. По крайней мере, нам это неизвестно. Но смерть противника, который является разумным существом, вызывает в их душах искреннюю скорбь, ибо этот убитый уже никогда не получит возможности вкусить счастья в рамках их Назначения.
Солнечный свет блестками пробежал по изумрудного цвета чешуйкам гивистама.
– Надеюсь, что вы сможете понять источник моей заботы. Коллегам объяснять бесполезно: трудно убедить в чем-нибудь разумных, которые изначально настроены на иное. Мы говорим о противоречиях землян. Их гораздо больше, чем вы себе можете представить. А Узор - организация довольно консервативная. Она не допустит в свои ряды то, что не может понять. Вы сами согласились с тем, что ваша непредсказуемость делает вас бесполезными для нас. Впрочем, это почти одно и то же. Вот на чем основываются мои надежды.
Среди моих коллег есть и те, которые считают вас безумцами. По этому поводу ведутся ожесточенные споры. Но командование Узора интересует даже не это, а одно: сможем ли мы извлечь пользу из вашего безумия или нет?
– Это что же получается?! Выходит, мы к тому же еще и психи?
С этими словами Уилл подхватил с песка кусок бесцветного коралла и зашвырнул его далеко в воду. Камешек с чавкающим звуком проскакал по поверхности с пару десятков футов и погрузился, чтобы присоединиться к своим родным братьям, усеявшим дно лагуны.