Проклятые
Шрифт:
— Полагаю, мы узнаем это, когда она наконец отбросит тебя в сторону, — сказал он.
Я наклонил голову, глядя на него снизу вверх.
Я не смог сдержать тихий смех, который зазвенел в моей груди, и меня позабавила его беспечная реакция.
— Что именно, по-твоему, здесь произошло?
— Ты видел, что произошло. Тебе нужно, чтобы я тебе все объяснил? — спросил он, скрещивая руки и становясь выше. — Она позволила мне поцеловать ее, а потом сбежала от меня из-за того, что это заставило ее почувствовать. Это лишь вопрос времени, когда она захочет большего,
Если у меня и было о нем плохое мнение, то тот факт, что он не проявил никакой заботы о том, что я могу сделать с Уиллоу в отместку, если действительно поверю его словам, еще больше укрепил это мнение.
Я кивнул в знак согласия, потому что теоретически он был прав. Судя по тому, как он меня воспринимал, я был уверен, что он считает, что Уиллоу когда-нибудь захочет жить настоящей жизнью — иметь собственную семью и место, куда она могла бы привезти Эша и вырастить его в безопасности.
Ибан не мог знать, что нет ничего, чего бы я не отдал Уиллоу, включая наследие, которое будет существовать всю историю.
— Может, ты и прав, но ты идиот, если думаешь, что она когда-нибудь обратится к тебе, — сказал я, повернулся к нему спиной и пошел за своей ведьмочкой.
Она уже почти достигла подножия лестницы, когда я сделал первый шаг вниз с этажа библиотеки. Я точно знал, куда она пойдет после такого. Ей будет неудобно обращаться ко мне, когда она решит, что поступила неправильно, поэтому она обратится к единственному, на что может положиться.
К своим садам.
Я трахну ее в них, чтобы напомнить ей, где ее место — в ловушке между мной и землей.
— Из-за тебя ее убьют на хрен, если ты ее не отпустишь, — сказал Ибан, и его слова заставили меня замереть на месте.
Я не был идиотом и не сомневался, что Ковен все еще надеется полностью исключить меня из ситуации, но Уиллоу должна была заслужить их лояльность правдой, которую она дала им накануне вечером.
— Что ты мне только что сказал? — спросил я, делая единственный шаг на пол библиотеки.
— Она тебе небезразлична, на каком бы гребаном уровне ты не находился. Я видел это, — сказал Ибан, сглотнув, глядя на меня.
Я поджал губы и в задумчивости уставился вниз через перила.
— Она моя жена, — сказал я, не отвечая на его незаданный вопрос.
Ему не нужно было знать, на что я готов пойти, чтобы обеспечить ее безопасность, ибо это было неважно.
Единственное, чего я бы никогда не сделал, — это отпустил ее.
— Я забочусь об Уиллоу, но даже я знаю, что использовать ее — лучший способ причинить тебе боль. Однажды ты разозлишь кого-то настолько, что он использует ее, и ты будешь виноват, когда они убьют ее, чтобы заставить тебя истекать кровью, — сказал Ибан, не понимая, насколько правдивы его слова.
Мы с Уиллоу были связаны друг с другом не только в одном.
— Сколько еще людей подозревают, что я люблю ее? — спросил я, наблюдая, как отвращение и замешательство в равной степени промелькнули на его лице.
— Любишь? — насмехается он, и улыбка исчезает с его лица. — Ты не способен
Я кивнул, положив руку на плечо Ибана. Он вздрогнул, но я крепко сжал его, улыбнувшись. Высокомерие исчезло с его лица, он понял, что попал в какую-то ловушку.
— Хорошо, — просто сказал я, улучив момент, чтобы насладиться страхом на его лице.
Оно оказалось слишком коротким.
Одним сильным толчком я столкнул Ибана с перил.
А затем я наблюдал за его падением.
26
УИЛЛОУ
Уиллоу
Я остановилась у подножия лестницы и в замешательстве посмотрела на дверной проем, когда кто-то закричал.
Звук, казалось, окружал меня, и я не могла понять, откуда он доносится, поворачиваясь кругом и оглядываясь по сторонам. Никого не было видно. Все студенты были заперты в своих классах на весь день.
— Что за хрень? — прошептала я про себя, думая, не попала ли я каким-то образом в ловушку другого видения.
Я оглянулась на библиотеку, откуда пришла, и подумала, не привиделся ли мне весь этот момент с Ибаном.
Золотые глаза Люцифера смотрели на меня с вершины перил, пронизывая темноту, когда что-то падало на меня.
Черт.
Я двинулась с места и помчалась в центр атриума. Я узнала развевающуюся на ветру одежду, даже если бы Ибан стоял ко мне спиной. Он несся к каменному полу быстрее, чем это казалось возможным, и в моих жилах бурлила бешеная энергия.
Я огляделась в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать, отчаяние гнало меня вперед, пока Ибан падал все ближе и ближе к земле. Если он ударится о камень внизу, у него не будет ни единого шанса выжить.
Подняв ногу, я топнула ею по камню так же, как Шарлотта, когда заживо хоронила моего отца. Он треснул под моими ногами, позволив мне погрузить руки в грязь под ним. Мох разросся, неистово, когда я вложила в эту грязь все, что у меня было.
Она ответила на призыв, создав мягкое ложе, на которое рухнул Ибан. Его подбросило вверх, а затем он с грохотом приземлился и его отбросило в строну. Его лицо ударилось о камень, и от этого звука я вздрогнула, огибая мох. Он возвращался в землю гораздо медленнее, ползком, к тому месту, откуда я его призвала. Я опустилась на колени перед Ибаном, медленно перевернула его на спину и уставилась на кровь, сочившуюся из носа.
Он со стоном оттолкнул мои руки и медленно сел, глядя на меня. Я подняла голову и увидела, что Грэй смотрит на нас сверху, и у меня не было сомнений, что он не ожидал, что я все еще нахожусь внизу лестницы. Я не могла объяснить, что заставило меня остановиться, почему я сразу не пошла в сад.