Проклятый цветок для Тигра
Шрифт:
Интересно, стала бы она так горевать, если бы умер Мин? Он отчего-то был уверен, что нет.
– А сможешь ли?
– с ядом в голосе спросила Сунан.
– Ты никогда не был хорош в магии.
Мин скривился. Хоть и смирилась, а все равно не упускает случая уколоть. Природу не изменить.
Сможет. Будить чутко дремлющий вулкан не так-то сложно. Усыплять - гораздо труднее. Но у него будет время и Сердце Огня, из которого можно черпать силу.
– Я далеко не такой бездарь, как вы всегда полагали, матушка.
Мин пытался бороться со слухами. Распускал
Даже случившаяся третьего дня коронация - поспешная и недостаточно царственная - не поправила положения. Собравшаяся на дармовое угощение и щедрую милостыню толпа, конечно, надрывала глотки, славя нового императора, но Мин не был наивен, и понимал цену этим восторгам.
Хорош император! Пока он разбирался с Тханом и Сунан, ловкий старший братец оттяпал половину страны, и примеривался захапать остальное. Войдет Джин с войском в столицу, и чернь с тем же рвением будет приветствовать его. Шакалы!
Трон оказался фальшивкой. И пусть никто не обещал немедленного обожания народа после коронации, Мин ощущал себя обманутым. Власть не принесла любви матери.
Немного утешали льстивые улыбки придворных. Подхалимы еще до коронации почувствовали, как изменилась расстановка сил и, позабыв о вдовствующей императрице, спешили заверить Мина в своих верноподданических чувствах. Подобострастные взгляды, взаимные наветы и кляузы, которыми лизоблюды осыпали новоявленного императора, были бальзамом для его сердца. Мин любил интриги. Он сознавал, что не создан для ратных подвигов, и пытался воевать тем оружием, которым владел лучше всего.
Задумка с вулканом была хороша. Усмирять огонь - долг хозяина этой земли. Один отказ, и от Джина отрекутся самые преданные союзники.
– А если он сумеет его усыпить?
– эхом на его мысли откликнулась Сунан.
– Усыпить? Не смешите меня, матушка. Даже если он действительно снял проклятье, магии нужно учиться. Усыпить вулкан, это не фокусами толпу развлекать, - на раскрытой ладони Мина взвился язык пламени. Взвился и погас.
– Я пять лет учился этому под руководством отца. Нет, если он не дурак, то поведет войско в обход и пустит слух, что его не было рядом с извержением.
– А вдруг Джин все же решится? И сможет?
– императрица злорадно улыбнулась.
– Вам бы хотелось этого, матушка?
Она медленно покачала головой.
– Его я ненавижу больше, чем тебя.
– Приятно встретить обезоруживающую честность!
– Мин картинно вздохнул.
– Большая редкость в наши дни. Что же, я давно не надеюсь на вашу любовь, ненависть тоже по-своему занимательна и греет не меньше… Кстати, о любви. Думаю, можно смело сказать, что мой мятежный брат наконец-то познал это светлое чувство. Он не отпускает своего оруженосца ни на шаг. Мальчишка даже ночует в его палатке, - в слегка раскосых зеленых глазах мужчины загорелся огонек.
– Этим стоит воспользоваться.
– Что ты собираешься сделать?
– Любовь -
***
Три брата Лю - так называли в народе горную гряду, идущую вдоль долины Бай Сьян. Старший и средний давно отбушевали свое, и не первое столетье спали беспробудным сном. А вот младший дремал чутко. Всхрапывал, плевался в небо вонючими клубами дыма, а то и порыкивал, намекая на скорое и страшное пробуждение.
Но дальше угроз много лет дело не шло, а жители Сьянду и окрестных деревень привыкли жить в тени вулкана. Слишком давно просыпался Младший Лю последний раз, слишком богаты серебром были окрестные горы. Поделки мастеров из Сьянду славились далеко за пределами империи.
Гонец прискакал затемно. Спешился, выкрикивая имя Джина, без страха отдался в руки капитана Цао. На вопросы отвечал торопливо, взахлеб. И умолял позволить ему лично увидеть посланного богами избавителя от огненной напасти.
В глазах вестового плескался ужас.
Выслушав его, Цао долго сомневался, но решился все же разбудить его высочество. Не выспавшийся и хмурый принц расспросил гонца, помрачнел еще больше и задумался.
Сколько у него шансов остановить разбушевавшуюся стихию? Один к десяти в лучшем случае. Джин одарен и силен - сильнее братьев. Но его никогда не учили пользоваться этой силой. То немногое, что он умел, освоил сам, после того как проклятье спало. Ценой знания стали ожоги и пожары.
Усмирять вулканы - высшая ступень мастерства. Разве возможно для самоучки справиться с подобным? Если он не справится и погибнет, то подведет всех, кто поверил в него и пошел за ним.
А если откажется?
Залитая лавой долина, уничтоженные города и деревни, человеческие жертвы. И уничтоженная репутация. Поползут слухи, из войска побегут дезертиры. Города перестанут сдаваться легко, как доступная девица, что ломается только для вида. Отказавшись, он уничтожит веру людей в него, а значит проиграет.
– Буду через час, - коротко сказал Джин. И пошел одеваться.
Тэруко проснулась от позвякивания оружия. В палатке стояли густые сумерки, за тонким полотнищем еле брезжил рассвет. Полностью одетый Джин затягивал на поясе перевязь с мечом.
– Ты куда?
– она зевнула и села. Вчера выдался длинный переход и несколько кровавых стычек, а потом вместо того, чтобы ложиться спать Тэруко до двух ночи ждала Джина, который устроил очередной военный совет.
И вот теперь еще не рассвело толком, а его уже куда-то несет.
– Я разбудил тебя?
– он опустился на постель рядом, притянул ее к себе - теплую, мягкую, сладко пахнущую. Зарылся лицом в волосы, медленно спустился с поцелуями вдоль тонкой шеи.
Некстати мелькнула мысль, что между ними так ничего и не было серьезней поцелуев и ласк в пещере. Джин отчаянно хотел, но так и не овладел ею.
И не женился. Все время что-то мешало. Война, будь она неладна. Война и траур.
“Если сегодня я надорвусь и сдохну, надо мной в аду будут хохотать все, начиная от владыки Янь Ло и заканчивая чертями нижнего ранга”.