Проклятый дар
Шрифт:
Двое остались на страже у дверей, а меня затащили в главный зал и привязали к алтарю. Как я визжала, кусалась и царапалась! Ничего не помогло — пол пристальным взглядом жрецов вампир укусил меня за шею. Сначала было очень больно, а затем по телу разлилось тепло, а в ушах зашумело…
Заставил меня очнуться хрип умирающего вампира. Жрецы испугались, засуетились — они ведь не знали, что моя кровь убивает любого, даже условно мёртвого вампира. Но они не знали ещё кое-чего… точнее, кое-кого. Они не знали моих друзей. Дверь капища задрожала от ударов, и наконец отлетела,
Энни тогда было немногим больше, чем мне — 12 лет. Но чернокнижники рано постигают всю науку, и разметать вампиров — дело ерундовое, особенно при помощи Константина. Но я всё видела как сквозь мутную пелену — сказывалась потеря крови.
Энни собиралась размазать последнего упыря по стеночке, но Константин схватил её за руку.
— Стой, погоди! Если ты его сейчас упокоишь, то и лаки тоже умрёт!
Чернокнижница опустила руку с пульсирующим в ней сгустком силы.
— А что же делать?
— Эх ты, а ещё чернокнижница… Нужно дать ей выпить крови вампира. И побыстрее, — добавил он, глядя на меня.
Дальше я ничего не помню, так как сознание куда-то позорно капитулировало.
Очнулась от того, что губ коснулось что-то горько-солёное и противное. Помимо воли я глотала горячую жидкость, и муть в глаза и оцепенение уходили.
Закашлявшись и помотав головой, я вернулась в реальность. Оказывается, ч до сих пор лежала на алтаре, залитого моей же кровью, а надо мной стояли друзья; у Константина в руках была каменная чаша, из которой он меня и поил. Почувствовав, что я больше не связана, я попыталась сесть и разобраться, в чём дело и почему это я до сих пор жива?! Ох, лучше бы я этого не делала.
— Что за?.. — и тут меня затошнило, всё тело обожгло болью, Ия снова хлопнулась в продолжительный обморок.
Как потом оказалось, превратить меня в вампира было единственным выходом. И Константин об этом знал (он вообще много чего знает, хотя и колдовать не умеет; он — зрящий, тёмный). А для этого надо было накушаться вампирской крови, причём отданной добровольно. А так как жрец-вампир отдавал кровушку далеко не добровольно, то и вампиром я стала ровно на половину, причём на худшую.
Перестала есть чеснок. Стала шугаться от маминых серебряных серёжек. Зубы — клыки — вылазили в ночь полнолуния и не залазили обратно, пока не наступал рассвет, мешая закрывать рот. А на кровь у меня обнаружилась аллергия — стоил выпить хоть каплю живительной жидкости, как я покрывалась шелушащимися пятнами и начинала отчаянно чихать и кашлять. Посмешище, а не вампир, одним словом. Прапрадедушка удавился бы со стыда, увидев такого "потомка".
Кстати, я тут упомянула о своих друзьях, а они ведь заслуживают гораздо большего, чем пара строчек!
Вообще, друзей у меня немало — и обычных, и тех, кто знает о моей второй жизни в качестве оборотня-наёмника. Двое самых близких — Энни и Константин. Пожалуй, даже Константин… он, как и я, с трудом принимает свою нечеловеческую сущность. Он — зрящий, то есть видит всю чисть и нечисть как она есть. Он видит наши истинные облики, как бы мы не прятались. Вообще-то обычно зрящие колеблются между Тьмой и светом, но Константин считает себя исключительно тёмной личностью…. Мы не возражаем.
А Энни… Ну, что сказать о Энни? Она из семьи потомственных чернокнижников, ей нравится колдовать. Она на год старше меня и на три младше Константина.
Что ещё добавить? А, ну да, мы все непроходимые циники и дремучие атеисты. Я даже в церковь не хожу. Боюсь. Мы знаем о существовании ангелов и демонов, Бога и Дьявола… Но знать — не значит верить.
Насчёт цинизма. Энни не привыкла на чём-то зацикливаться — ритуалы чернокнижников зачастую весьма жестоки, и не отличаются особой любовью к человечеству и прочими глупостями. Константин — зрящий, он видит не только нечисть, но и людей, все их слабости, пороки и дурные страсти, и подлые мыслишки. Как тут можно оставаться наивным и доверчивым?..
Вот и я думаю, что никак. Тем более при моей-то должности! Как, я ещё не похвасталась? Да быть того не может! Я — наёмница. В основном специализируюсь на заказных убийствах. Нечисти, конечно… Между прочим, я самый молодой из известнейших киллеров в _нашем_ мире. Мой дар — убивать кого угодно как угодно. Теоретически, даже бессмертных архангелов, но я не пробовала. Мне не нужно серебро или осиновый кол, чтобы утихомирить упыря. Раны, нанесённые моей рукой, не исцеляются никогда. Любое заклятье приобретает убийственную (в прямом смысле слова) силу. Правда, я не чернокнижница, и мои успехи в колдовстве, мягко говоря, оставляют желать много лучшего, зато у меня несколько иные способности — как оборотень, я могу перекидываться в гигантскую пантеру или просто кошку…
Я прекрасно помню, с чего началась моя "карьера".
Это было четыре года назад, после того как я обратилась в вампира. Меня решили упокоить предприимчивые охотники на кровососов… Чернокнижники. Смешные…
Я стояла посреди комнаты, отирая кинжалы от крови. На душе было муторно — убивать никогда не привыкаешь. Можно привыкнуть к чему угодно, но не к этому! Даже человеческие киллеры всегда как-то спускают пар после убийства — или напиваются, или хандрят. А если нет, то они либо сумасшедшие, либо скапливают всё на донышке души, а потом…
Правда, я никогда не убивала людей. Только нечисть. Но разве это что-то меняет?
…Из угла поднялся пожилой вампир, которого я использовала в качестве приманки, и протянул руку.
— Спасибо…девочка, — сказал он удивлённо и немного испуганно.
— Не за что, — буркнула я. — Терпеть не могу вампиров.
— Ты же сама вампир?
— Не ваше дело. Шуруйте-ка домой, почтенный, пока я и с вами не поиграла!
Вампир широко ухмыльнулся и, достав из воздуха голубой сияющий шар, швырнул его в меня. Я прянула в сторону, но шар всё-таки задел руку и моментально влился внутрь, исчез. Вампир не успел опомниться, как уже стоял у стеночки, а в опасной близости от его горла блестел давешний кинжал.