Проклятый эксперимент. Бонна

Чиркова Вера Андреевна

– Донна Лиарена! – Оклик догнал девушку, когда она почти дошла до площадки, с которой лестница делилась на два рукава, уходящие в разные стороны.

Донна остановилась и, хмуря брови, оглянулась, недовольно разглядывая догоняющего ее молодого мужчину. Началось! Не успел Тайдир назначить ее названой матерью наследника, как сразу засуетились женихи.

– Разрешите вас проводить, – заглядывая девушке в глаза, широко улыбнулся голубоглазый шатен и представился: – Я Барент. Дон Барент.

Донна окинула взглядом его смазливое лицо и помрачнела еще больше.

Жители каждого из дорантов имели между собой хоть и небольшое, но все же довольно заметное сходство. Например, все домочадцы Гардеро были золотоволосы в той или иной степени, и только сама Лиарена выделялась каштановыми локонами. Как говорила в детстве добрая матушка – в прабабку, взятую дедом из южного доранта.

А этот весельчак чем-то похож на хозяина этого дома и наверняка действует сейчас с его полного одобрения. А может, даже по приказу. И хотя Лиарене не нужен пока ни один из пирующих здесь женихов, однако вот этот прохвост надобен менее всех.

– Не разрешаю, – холодно осадила донна ухажера. – Дорогу я и сама знаю, а времени на разговоры с вами у меня нет.

– Разговаривать я могу и один, – самоуверенно заявил Барент, – но отпустить вас без охраны не считаю возможным.

«Интересно, где был этот «охранник», когда я приехала сюда простой бонной?» – едко хмыкнула про себя Лиарена, равнодушно отворачиваясь от назойливого дона.

– Я прибыл только сегодня, – словно отвечая на ее безмолвный вопрос, оживленно сообщил Барент. – Следил за работами в своем поместье. Мы возводим там стену… ради безопасности.

Донна молча пожала плечами. От волны хищных тварей, выплескивающихся по весне из проклятых топей, не спасают никакие стены, это знают все. С ними можно бороться только огнем, кипятком и расплавленной смолой, да еще магическими жезлами. Но жезлы – вещь довольно дорогая и хранят всего несколько десятков зарядов, а твари обычно ползут несметными стаями.

Потому и остаются защищать замки лишь самые сильные воины, а все остальные пережидают лето в поместье за быстрой и полноводной Терсной. Чудища, конечно, пытаются перебраться через реку, но это им не удается. Как считают в народе, их съедают водящиеся в Терсне жадные щуки и жерехи, вырастающие до невероятных размеров. Именно они идут на столы жителей взамен дичи, почти исчезнувшей из северных, когда-то богатых охотой лесов. Впрочем, о тех временах сама Лиарена знала только понаслышке.

– …а когда придете на ужин, я вам их отдам, – о чем-то своем договаривался Барент, и донна очень обрадовалась, когда обнаружила у входа в коридор, ведущий к хозяйским покоям, сидящего на лавке охранника.

– Я не хожу на ужин, – разбила все планы провожатого Лиарена и шагнула за дверь, чтобы в следующий момент сорваться на бег.

Из ее покоев доносился необычайно громкий детский плач.

– В чем дело? – Ворвавшись в свои комнаты, донна бросилась к расстроенной Устине, прижимавшей к груди небрежно завернутого младенца.

– Мы хотели его искупать, – ринулся на защиту няни Берт, – пока вода теплая. Он испачкался. Налили воду,

проверили… а едва его опустили, он начал кричать. Как будто сильно перепугался. Мы его быстренько ополоснули и вытащили… но он никак не успокоится.

– Значит, прежняя няня успела испугать, – с досадой проговорила Лиарена, наливая в рожок питье, и прислушалась. – А что там за шум, в детской?

– Служанки пришли, – усмехнулся Берт. – Моют и чистят комнату. А еще кузнец…

– Зачем нам кузнец? – не поняла донна и осторожно поднесла к губам племянника рожок.

Карик всхлипнул, поймал капнувший на губы чуть подслащенный отвар ромашки и принялся торопливо сосать, словно голодал не три дня, а больше.

– Кузнец принес чугунную печуру и сейчас ставит ее возле очага в столовой для нянек. Мы с ним поговорили… это лучший способ. Потом он принесет большой котел, и вечером, когда перестает идти горячая вода, будем наливать его и немного подогревать.

– Это правильно, а еще нужно найти горшок и заказать плотникам стульчик. Матушка сказала, что ребенка пора приучать проситься. А про пеленки ничего не узнал?

– Ходил к той няне, – зло буркнул Берт, – к Регите. Оказывается, она родственница экономки и при донне Дильяне была услужливой и почтительной. Медом разливалась…

– Не нужно про нее, – остановила камердинера Лиарена. – Меня волнует только детская одежда.

– Так экономка все и заперла в своих сундуках или еще где, как только дорина ушла. А наследнику выдала только самое простое…

– Как чувствовала я, что подружиться с ней будет трудно, – пробормотала донна. – Но Ниверту уже сказала, чтобы нашел детские вещи. Устина, давай оденем малыша да завернем, он уже засыпает. Берт, вам обед приносили? Я Низару приказала.

– Принес, – закивала Устина. – Он послушный парнишка.

– Ну и славно. Берт, ты служанок не поторопишь? Или мне самой сходить?

– Да они и так стараются… даже не знаю, какая муха укусила, – едко фыркнул камердинер.

– Это не муха, – качая ребенка, прошлась по комнате донна, – это дорин Тайдир. Объявил меня названой матерью наследника. Вот и засуетились… Только я теперь уже никому из них не верю.

Глава 5

В этот день донне так и не удалось погулять с племянником. Экономка прислала со слугами сундуки с одеждой Карика, но они оказались полупустыми, и Лиарена, посоветовавшись с Бертом и Устиной, вызвала Ниверта.

Все равно он ничем важным не занимался, а гулял вместе с дорином и толпой гостей по залитому солнцем саду, нещадно топча едва проклюнувшуюся травку. Впрочем, траву донна ничуть не жалела: едва болота согреются, некому будет полоть сорняки и ухаживать за садом.

Не хотелось щадить и Ниверта, которому, как оказалось, Тильда доводилась родной теткой по отцу. В таких больших домах всегда приходится чем-то поступаться: или любовью к родичам, или справедливостью. И теперь донна мужественно ждала разговора с советником, чтобы выяснить, что выберет он.