Проклятый горн
Шрифт:
Я подумал о том, что Проповедник, наверное, все еще дожидается меня у Мельничьих ворот и будет чертовски зол, когда поймет, что к чему.
Со слов Вальтера выходило, что его везут в столицу Удальна – Линн. Там есть и верховный трибунал инквизиции герцогства, есть и прямая связь с Риапано. С таким отступником, как колдун, на которого церковь повесила убийства в Крусо, поступят надлежащим образом. Казнят прилюдно, чтобы показать всем, что бывает с теми, кто покушается на верующих, но сперва выбьют признание.
А мне позарез нужно
Выстрелы загремели внезапно, карета дернулась вперед – я едва не врезался головой в стенку – и так же резко остановилась. В окно просунулась рука с пистолетом, грохнул выстрел, и пламя обожгло мне правую щеку.
Содержимое головы отца Леонарда разлетелось в стороны, все заволокло удушливым пороховым дымом. Я рванул дверь от себя, выкатился на улицу, едва не попав под копыта чьей-то лошади. Люди, напавшие на кортеж Святого Официума, были облачены в ало-серые мундиры кондотьеров. Наемники действовали споро и сейчас занимались тем, что рубили охрану. Один из них кинулся ко мне, я нырнул под карету, пролез под ней на четвереньках, оказался на противоположной стороне, обнажил палаш.
На меня сразу же напал чернявый малец в синем шапероне с нашивками сержанта. И надо сказать, он оказался серьезным противником. Я неплохо обращаюсь с палашом, но то, как он орудовал шпагой, сделало бы честь даже моему другу Натану. Мне хватало опыта лишь для защиты, но никак не для нападения. Лишь благодаря моему росту и силе, с которой я отбивал змеиные выпады, в первые тридцать секунд схватки мне повезло избежать смертельного укола.
Но тут к бою присоединился его товарищ с саблей, и стало совсем худо. Два опытных вояки загнали меня, как щенка, к стенке и прикончили бы, если бы не окрик:
– Стоять! Он со мной!
Сержант выругался, посмотрел на меня зло, точно я был его кровным врагом, но шпагу опустил и кивнул солдату, чтобы тот убрал оружие.
Вальтера вытащили из кареты, сбили цепь на ногах, чтобы он мог передвигаться.
– Быстрее, сукины дети! – рявкнул по-флотолийски чернобородый мужик с нашивками лейтенанта. – Хотите, чтобы нас половина города запомнила?!
Двенадцать кондотьеров, напавших на кортеж, бросились обшаривать карманы мертвецов и сундуки на крыше кареты.
– Мы договаривались только о твоем спасении, Вальтер, – на общем языке княжеств крикнул лейтенант. – О твоем дружке разговора не было.
– А я, по-твоему, в цепях и нуждаюсь в спасении? – поинтересовался я.
Он глянул на обнаженный палаш у меня в руке, хмыкнул:
– Да мне плевать. Договор дороже денег. Тебя в наших планах нет.
– А теперь есть. – Колдун повел все еще скованными руками. – Он мне нужен. Может, обсудим новые условия подальше отсюда?
– Твоя правда. Лезь на лошадь. И твой приятель тоже.
– Сперва сними с меня цепи, Кирино.
– Нашел дурака! Сначала деньги.
Тот коротышка, который едва меня не проткнул, подвел лошадей убитой охраны клириков:
– Прошу, господа.
Надо сказать, что произнес он это без всякой вежливости.
– Советую тебе воспользоваться столь щедрым предложением, ван Нормайенн, – с трудом забравшись в седло, буркнул Вальтер.
Проповедника, который мог бы воскликнуть: «Что ты делаешь?!», рядом не было, так что я поступал по собственному разумению, решив действовать по обстоятельствам, которые, кажется, в последние полчаса начали захватывать инициативу, положив на лопатки и разум, и логические расчеты.
– Этот сундук тебе был нужен? – спросил кондотьер Кирино, когда его люди сняли с крыши кареты оплетенный ремнями ящик.
– Только книга. Все остальное ваше, как договаривались.
Прыщавый наемник кинжалом срезал ремни, подцепил крышку и выбросил на мостовую ворох бумаг, три книжки, взвесил на ладони тяжелый, приятно звякнувший кошель.
– Так и думал, что псы не только молитвами живут. – Усмехаясь, солдат кинул деньги своему лейтенанту для последующего дележа. – Которая из книг?
– В зеленом переплете.
– Придержи ее у себя, – приказал командир.
– Нет! – тут же взвился Вальтер. – Исполни хотя бы часть своего обещания, Кирино. Книга мне нужна прямо сейчас.
– Ладно, отдай.
– Она, может, ценнее денег, раз так ему нужна.
– В ней дьявольские слова. Не надо связываться с волшебством, – резонно возразил лейтенант.
Солдат протянул томик своему товарищу на лошади, а тот, подъехав к колдуну, пихнул книженцию скованному за пазуху.
– Двинулись.
Маленькая кавалькада направилась по улицам, затянутым прогорклым дымом, мимо разоренных домов, сточных канав с забуревшей кровью, трупов и ошалевших после ночи людей, которые шарахались в стороны, чтобы не быть задавленными лошадьми.
Грядущее… так сказать, скрывалось от меня в глубоком тумане. Потому что наемники, которые по идее должны были охранять город и пресекать беспорядки, решили заняться наживой и начали с того, что без всяких сомнений перебили Псов Господних. Именно о таких я и говорил совсем недавно – им нечего терять.
Мы углубились в узкие торговые кварталы южных городских окраин, совсем рядом с воротами, где то и дело встречались усталые после бессонной ночи солдаты, которых собирали в отряды охрипшие сержанты. Уцелевшие блюстители порядка готовились штурмовать тех, кого в другое время они должны были защищать. Редкие войска надеялись выбить бунтовщиков с соседних улиц, закрепиться в ключевых точках и начать подавлять восстание.
Возле ворот, сейчас больше всего похожих на переспелую грушу, плодами которой являлись пятнадцать изуродованных висельников в одеждах мастеровых, нас остановили. У охранников были аркебузы с зажженными фитилями, а капитан в кавалерийском мундире держал в руке пистолет с колесцовым замком.