Проклятый город
Шрифт:
— Конечно. Рассказывайте, что у вас на душе.
— Этот чертов макаронник… Чиббарро, знаете?
— Сэм Чиббарро?
— Вот-вот!
— Угу.
— Вот, он.
— Что — он?
Марателли вздохнул. Не так-то все легко. Он вытер лицо рукою, откашлялся, глотнул своего кьянти и снова откашлялся.
— Он… Он и мой сын, Доминик. Моему сыну двадцать один. И он… И он…
— И он связался с Чибби, — закончил фразу капитан МакБрайд.
— Да. Да. И… Пресвятая Матерь
МакБрайд снял ногу с ноги, уперся подошвами в пол, поставил локоть правой руки на колено, положил подбородок на кулак и в упор уставился на собеседника. Другой рукой он картинно подбоченился.
— А вы?
— Я!.. — Марателли откинулся в качалке и воздел руки открытыми ладонями кверху. — Я, конечно, отказался.
— И давно началась эта история?
— Уже с месяц.
— А что с Домиником? Как он с ними спутался?
Марателли обмяк на своем кресле, как спущенный воздушный шарик.
— Вот-вот, капитан, именно спутался. Они теперь друзья — водой не разлить, как говорится. Доминик воображает, будто Чибби — парень что надо. А меня величает старым дураком.
МакБрайд опустил взгляд в пол, губы его едва заметно шевельнулись в легкой сардонической усмешке.
Марателли заторопился, в его речи прорезался итальянский акцент.
— Нет, капитан, мой Доминик отличный парень, но что он друг с этот грязный Чиббарро — нехорошо, нехорошо. Я что сделаю? Что сделать? Он надо мной смеяться… Мажет волосы кремом, разгуливает в смокинге с Чибби… миллионер, да и только! Он пока не сделал ничего дурного, но Чибби, этот Чибби…
МакБрайд снова откинулся на спинку кресла.
— Что ж, Тони. Есть у меня, конечно, проблемы, но и ваша тоже не сахар. Я вам сочувствую и сделаю все, что смогу.
— Очень прошу вас, кэп. Доминик каждый вечер кутит с Чибби. Денег у него нет, Чибби за него платит. И где? В клубе «Неаполь», Матерь Божья… И все подобное… и женщины… Ужас, ужас… Моя жена, дочка… Прошу вас, капитан.
— Конечно, Тони.
МакБрайд встал.
Марателли тоже вскочил, тяжело дыша, сипя и сопя:
— Капитан, но ведь если Чибби узнает, что я с вами…
— Не узнает, — отрезал капитан.
Он застегнул пальто, надел шляпу и сунул руки в карманы:
— Пожалуй, я пойду.
— Может, еще виски?
— Спасибо, достаточно.
Марателли проводил его до двери.
— Доброй ночи, кэп.
— Доброй ночи, Тони.
И МакБрайд зашагал по улице, косясь на светящийся под носом
Джоки-стрит никогда не слыла приличной улицей. Окраина окраины, шесть кварталов от района с яркими огнями к району без ночных огней и затем — река.
После третьего квартала путь не освещался ничем, и лишь в середине четвертого заманчиво сияла реклама. Ее зеленые огни мигали и переливались над тротуаром.
КЛУБ НЕАПОЛЬ
МакБрайд приблизился к клубу не со стороны ярких огней. Он поднялся от Ривер-роуд, со стороны воды. Капитан шагал спокойно, не вынимая рук из карманов; ветер хлестал его сзади, трепал полы пальто над коленями.
Перед двойными двустворчатыми дверьми нес вахту мужчина в поблекшей красной униформе с золотыми галунами. Когда МакБрайд подошел ближе, мужчина положил ладонь на латунную дверную ручку, открыл дверь, и МакБрайд вошел внутрь.
В холле было мрачновато, звук джаз-бэнда звучал приглушенно. Справа, из гардероба, к МакБрайду, вышла девушка, чтобы принять пальто, но он не обратил на нее внимания. Еще одна фигура направилась к вошедшему. Крепкий мужчина с крепкими челюстями и твердым взором.
— Зрение ухудшилось, Ал? — усмехнулся капитан.
— О, кэп…
— Точно.
— Рад видеть, прошу прощения.
Он схватил руку капитана и интенсивно затряс ее. МакБрайд стоял спокойно, слегка улыбаясь, а Ал смеялся, показывая неровные зубы.
Грек Ал Василиакос якшался с макаронниками разных сортов, но не сторонился и полиции. Злачное сие заведение основал, собственно, Майк Дабраччо, уже несколько лет назад, но Майк не поладил с бандой Шарви, и пришлось ему поискать другое местечко, от греха подальше. Ал был назначен самим Шарви, а когда Шарви в ходе общегородских бандитских разборок «забаллотировали» и проводили в мир иной с несколькими огнестрельными дырками в разных жизненно важных органах, Ал продолжил дело самостоятельно. Поначалу он жил чисто-мирно, но вот вернулся из мест не столь отдаленных Сэм Чиббарро по прозвищу Чибби, и МакБрайд уже сомневался в чистоте Ала.
Ал, казалось, несколько нервничал из-за подчеркнутого спокойствия капитана.
— Кого-нибудь ищете, кэп?
— Да нет… Так, зашел по пути. Как дела?
— Очень неплохо, спасибо.
— Ничего, если я посижу?
— О, буду рад, капитан! Прошу, прошу…
МакБрайд снял пальто и шляпу, передал их девушке. Ал проводил его в зал, сам открыл дверь. Зал был затоплен потоками света, оркестр грохотал. МакБрайд подошел к маленькому столику у стены, присел. Ал тотчас подозвал официанта и показал ему на нового клиента: