Проклятый граф. Том II. Призраки прошлого

Бердникова Татьяна Борисовна

Между тем Анхель, опустившись на одно колено, аккуратным, изящным и каким-то отточенным жестом поставил на пол перед кошкой блюдечко молока. Блюдечко, как и блюдо, что мажордом поставил перед Винсентом, поражало изящной, не бросающейся в глаза красотой; сам же Анхель, сохраняя на лице маску совершенного равнодушия, поспешил выпрямиться. Татьяне, наблюдающей за ним за неимением более любопытного объекта для разглядывания, на миг почудилось отвращение, скользнувшее едва заметной волной в прозрачных, льдисто-зеленых глазах.

Мажордом, завершив процедуру

кормления всех собравшихся возле стола кошачьих, чуть приподнял подбородок и решительно шагнул назад, испытующе глядя на юного виконта. Тот же, в отличие от девушки, явно не замечающий ничего странного в его поведении, небрежно махнул рукой.

– Спасибо, Анхель, можешь быть свободен. Если кто-нибудь еще оголодает, я тебя позову.

Мужчина сделал еще шаг назад, склоняясь в почтительном поклоне. Легкий ветерок пролетел по гостиной, возвращая всю пыль и грязь на законные места, унося с собою вставшие, было, на место, осколки стекол; фигура мажордома на мгновение как-то очень ярко выделилась в падающем из окна сером свете дождливого дня и ожидаемо пропала.

Татьяна медленно выдохнула, ощущая необъяснимое облегчение, накатившее, словно волна, с исчезновением этого неприятного члена их странного семейства.

– Итак, на чем мы остановились? – Роман, убедившись в том, что все остро нуждающиеся в ней, снабжены едой, деловито огляделся. Взгляд его упал на пробующего предложенную пищу Винсента, и на лице виконта отразилось совершеннейшее удовлетворение пришедшими на ум воспоминаниями.

– Ах, да-да… Месье де ля Кот собирался объяснить нам смысл своих загадочных высказываний.

– Во-первых, де ля Бош, – сумрачно отреагировал хранитель памяти и, чем-то хрустнув, поморщился, – Во-вторых, твой приятель-мажордом, по-моему, издевается, подсовывая мне курицу. А в-третьих…

– Во-вторых, он ни над кем не издевался, – моментально вступился за Анхеля молодой человек, – Предупреждать надо было, что птичек ты не желаешь ни в каком виде. Так что там с дядюшкой, открывающим дырки в пространстве как ты?

– Не как я, – поправил мужчина, вопреки своим словам, на удивление быстро поглощая жаркое из курицы, – А как хранитель памяти. Ты же не думаешь, что я существую в единственном экземпляре?

– Да кто тебя знает, – отмахнулся юноша и чуть сдвинул брови, – Ближе к делу, уважаемый. С чего ты взял, что Альберт…

– Подождите, – Эрик, по сию пору молчавший, решительно поднялся на ноги, оглядывая собравшихся немного свысока, – Для начала объясни, почему ты так уверен, что это именно дядя.

– А я тебе уже объяснил, – последовал невозмутимый ответ, и виконт де Нормонд, демонстрируя истинно дворянские манеры, согнул ногу в колене, ставя ее на стол рядом с собой. Винсент в ответ на это действие поморщился и пересел на другой стул, дабы находиться подальше от не слишком чистого ботинка.

– Очень, понимаешь, много факторов совпадает, – продолжал тем временем разглагольствовать Роман, решительно не обращая на хранителя памяти и его действия никакого внимания, – Да, ты

спрашивал, с чего я взял, что у Альберта и Мари были отношения. Видите ли, дорогой братец, когда видишь двух людей целующимися в темном закутке, сложно сделать вывод, что они как-то плохо друг к другу относятся. Кстати, я подозреваю, что Альберт либо сказал ей что-то, либо что-то сделал, чем и напугал ее в тот день. Может быть, просто признался, что массовое убийство в замке – дело его рук.

– Он ведь никого не убивал, – молодой граф, вздохнув, снова опустился в кресло. Его брат откровенно поморщился.

– Эрик, если человек приводит в дом всякую нечисть и говорит ей: «Убьете вот этих всех и еще парочку вот тех», это характеризуется как дело его рук. И хватит искать в Альберте признаки невинности, в нем их нет!

– Хорошо, хорошо, – блондин, сдаваясь, поднял руки и негромко вздохнул, – Значит, из того, как он вел себя в прошлом, из того, что Ричард назвал его имя сейчас, ты делаешь вывод, что это он. Но, Роман, я повторяю: дядя – человек. По твоему, он мог прожить все это время, ожидая, когда можно будет начать портить нам жизнь?

– А ты уверен, что он человек? – снова вклинился в мирное течение беседы хранитель памяти, успевший уже избавиться от предложенной ему еды и сейчас внимательно слушающий разговор братьев, – Если он чем-то там посыпал еду, – при этих словах последовал взгляд в сторону Романа, – Если сумел открыть дверь, как хранитель памяти (предвосхищая твой вопрос – нет, я не ошибаюсь. Свои умения я смогу узнать из тысячи), если обладал кулоном… хотя я не очень понимаю, зачем он отдал его горничной… В общем, как по мне, так все это дает возможность сделать вывод, что Альберт может быть кем или чем угодно, и вовсе не обязательно, что он человек и не мог прожить трех столетий.

– Ладно, – Эрик, подавленный обилием вываливаемых на него фактов, обреченно опустил руки, – Предположим, вы оба правы. И что из этого следует? – он перевел взгляд с Винсента на собственного брата, и ответил себе сам, – Ничего. Как узнать точно, и что делать после – неизвестно.

– Может быть… – Татьяна, все это время предпочитавшая молчать, нерешительно подала голос, – Может, все-таки попытаться помочь Ричарду? Он же просил…

– Стоп! – юноша, хлопнув ладонями по столешнице, легко соскочил с нее и, нахмурившись, воззрился на брата и его девушку, – О какой такой помощи просил Ричард? Когда? И почему прочие участники собрания не в курсе?

– Говори за себя, – хранитель памяти, ухмыльнувшись, скромно отвел взгляд. Роман медленно втянул воздух.

– Значит, даже кот в курсе дела, а я до сих пор нет? Когда этот оборотень просил о помощи? И кого из вас?

– Эрика, – девушка, в голове которой хлопок виконта по столу отозвался тысячекратно преувеличенным гулом, устало оперлась локтем на столешницу, держась за голову, – Просил помочь справиться с Альбертом.

– Утром, – машинально добавил блондин, не сводя с нее глаз и обеспокоенно нахмурился, – Что с тобой?