Проклятый из рода Распутиных
Шрифт:
Старик насупился.
— На вертолёте, конечно! — ответил он.
«Вертолёте? О чём он вообще?!» — подумал я, но, чтобы не вызывать лишних подозрений, решил просто уточнить:
— У нас есть вертолёт?
— Само собой, а как же?! Старенький, конечно. Но ничего, я его за пару дней починю. Домчит вас с ветерком!
С ветерком? Хм-м интересно.
— А можно взглянуть? Кстати, это не опасно? — на всякий случай решил уточнить я.
— Не извольте беспокоиться, я за свои действия отвечаю. Не даром же столько лет механиком
Механиком, значит. Получается, вертолёт — это точно что-то не магическое. Уже хорошо, ибо доверять я и в своем мире мог только своим силам, а в этом вообще пока не очень понятно, как магия работает.
— А точно все будет в порядке? — спросил я.
— Ну, вы уж, барин, меня совсем обидеть хотите! — возмутился старик. — Пока глаза видят, руки делают! Я свою ласточку с закрытыми глазами смогу разобрать, а потом снова собрать!
— Хорошо если так. А то моя смерть будет на твоей совести.
— Типун вам на язык, ваше благородие! Какая уж тут смерть, когда я вам в новую жизнь дорогу прокладываю?!
— Ну-ну, не дуйся, а то лопнешь! — усмехнулся я. — Где он, этот твой вертолёт?
— Да всё там же. И не моя она, а ваша, господская. Угодно поглядеть, что ли?
— Угодно.
— Ну, тогда пойдёмте. Покажу.
И он, с кряхтением положив деталь на землю, двинулся обратно. Я последовал за ним, и вскоре мы очутились перед большим бетонным сараем, который оказался ангаром, где стояли несколько громоздких машин. Одни отдалённо напоминали стрекоз, а другие — огромных птиц.
— Вот он! — с ничем не обоснованной гордостью указал Пахомыч на создание инженерного искусства с облупившейся краской, из которой вверх торчал стержень, заканчивающийся металлическими лепестками. Довершало плачевный образ механическое «сердце» этого вертолета, которое было наполовину разобрано: детали лежали на постеленном на земле куске брезента.
Вероятно, эта неуклюжая штука должна была летать. Во всяком случае, на это было похоже, поэтому я решил уточнить:
— И на этом я должен, по-твоему, долететь до академии? — мне не удалось скрыть скептицизм в тоне.
— Конечно! — уверенно кивнул старик. — Прямо до Питера и домчите. С ветерком! Вы не сомневайтесь, барин. Пахомыч всё починит. Не было раньше в империи механика лучше меня. Это я без хвастовства говорю. Любой вам подтвердит, коли спросите.
— Спрошу. Когда в Питере окажусь.
— Вот-вот, поинтересуйтесь. Может, кто ещё меня помнит. В молодости я служил в имперской авиации. Так меня генералы выписывали — поглядеть на поломки. И ни разу не было, чтобы после меня самолёт или вертушка не взлетели.
— Ладно, верю. Убедил. Справишься за пару дней-то?
Вертолёт выглядел хуже, чем выпотрошенный патологоанатомом труп, так что я очень сомневался, что старику удастся заставить его взлететь в срок. И отчасти надеялся на это, так как машина
Пахомыч почесал затылок.
— За три дня точно справлюсь. Было бы кому подсобить, уложился бы и в два.
— Давай я.
— Ну, нет, барин! — испугался Пахомыч. — Меня тогда Аглая точно укокошит. И никуда вы не полетите. Лучше даже лишний раз тут не появляйтесь, — он тревожно огляделся, будто опасаясь, что кухарка может оказаться поблизости и решит, будто он меня снова к делу пристраивает.
— Ладно, как хочешь, — сказал я. — Ну, не стану отвлекать.
Хотя вряд ли это на что-то повлияет. Скорее, сам Пахомыч взлетит.
— Угу, — кивнул старик. — Пройдусь и я с вами назад. Детальку-то я возле крыльца оставил.
Мы двинулись обратно. Я думал о том, каково это — лететь не на собственных крыльях, а внутри тесной машины. Полагаться на неё и мастерство старика. Наверное, жутко.
Вечером заглянула Лена. Естественно, ей тут же сообщили радостную новость. Судя по всему, девушка у моих родителей пользовалась большой любовью.
— Яр, так это же здорово! — обрадовалась она. — И так неожиданно. Дай я тебя обниму!
Пришлось выдержать объятья. К счастью, Лена не слишком усердствовала.
— А дракона покажешь? Я ужасно хочу его увидеть!
— Конечно. Только давай выйдем на улицу.
— Да-да! Он большой, да?
— Ну, в комнате точно не поместится.
— Мы с вами пойдём, — сказал отец. — Ещё раз на него полюбуюсь.
Когда мы всей оравой выползли на крыльцо, я позвал дракона. Он показался из-за облаков и начал спускаться. Вот только мои спутники глядели не вверх, а перед собой. Родители, видимо, забыли, как в прошлый раз появился ящер, а девушка полагала, что он должен возникнуть рядом — как её собственный.
— Ну же, Яр! — нетерпеливо дёрнула она меня за рукав. — Где он?!
Я указал на небо. Все дружно задрали головы. Девушка охнула.
Ящер плавно опустился на лужайку перед домом, издал стрекочущий костяной звук и сложил крылья.
— Боги, что это такое?! — пробормотала Лена. — Почему он… такой?!
— Не знаю, — ответил я. — Какой прилетел, такой и есть. А что?
— Ну… Разве ты сам не видишь?! Он же… весь из костей и черепов!
— Ах, это… Да, необычно.
— Неважно! — встрял отец. — Главное, Ярослав смог его призвать.
Девушка неуверенно кивнула.
— Да, конечно… То, есть, само собой, это здорово! Класс! Поздравляю, Яр! Извини, что так отреагировала. Я не хотела ругать твоего дракона. На самом деле, он замечательный.
Похвала вышла не слишком убедительной. Почувствовав фальшь, дракон презрительно фыркнул и полыхнул фиолетовыми зенками.
— А почему он не появился из Прави, а спустился с неба? — озадаченно спросила девушка. — Ты что, заранее его вызвал?
— Да нет. Наверное, у него просто такой выход.