Проклятый лес
Шрифт:
Мы исправно учились, Элизабет потому, что не могла разочаровать отца, я так просто от скуки, а вернее от тоски. С каждым годом наш лес снился мне все чаще и чаще. Доходило до того, что просыпаясь, я долго не могла определиться, где сон, где явь. Густой воздух, наполненный ароматом шишек и преющих игл, грибов и ягод. Барабанная дробь дятла, звук ломающихся от медвежьих лап веток и солнце, проникающее сквозь кроны деревьев – всё это я ощущала каждой клеточкой тела. Иногда, даже чесалась, будто бы искусанная вездесущими
На уроках истории мы дошли до Эдинбурга. Наш лес значился на карте Валлийской Империи как геомагнитная аномалия. Хорошо известный мне, как жителю провинции факт. На территории Эдинбурга редкая техника не выходила из строя. Навигация так не работала в принципе, а компас крутился в разные стороны, как пьяный.
И еще мы были в составе Империи на особых полномочиях – практически автономны. Наиболее интересным было то, что у Эдинбурга фактически не было хозяина. А были только мы – Бонки. Лесники.
Наши денежные проблемы по-прежнему были неразрешимы, однако родители находили возможности выбраться из Эдинбурга до ближайшего городка соседней провинции – до Серебряных рудников. Там был телефон, и они звонили раз в несколько месяцев. Поочередно. Мама, папа, а потом и Ральф с Рэндольфом.
До окончания колледжа я еще трижды гостила в семействе Холд. Ничего не менялось в поместье, тот же пруд, чудесная госпожа Диана, вечное отсутствие хозяина дома (в эти визиты я его не видела), те же слуги, никаких новых лиц, разве что тихий Никки становился год от года выше ростом. Наверное, пошел в отца. Он отрастил длинную челку, и теперь ходил, занавесив лицо. Разглядеть на кого он походил тогда больше, на отца или мать, было невозможно.
Несмотря на то, что семья была далеко, я не чувствовала себя несчастной. Мама Лиззи приняла меня как родную и искренне заботилась. Я привязалась к семейству Холд, забывая о том, что без господина Николаса, Холд семьей не являлись. Никки не заговорил, напротив, редкие слова перестали срываться с его губ. Мальчик окончательно замкнулся.
И только перед тем, как ему должно было исполниться четырнадцать, когда встал вопрос о дальнейшем обучении младшего из Холд, мы узнали его диагноз.
Никки был гением.
Незадолго до рождества госпожа Диана позвонила в колледж и сообщила Элизабет о результатах теста младшего брата. Его интеллект не просто не подлежал сомнению, Николас решал задачи быстрее любой машины и мог с точностью до последнего цента предсказать стоимость акций на бирже.
Мог, но не хотел. Никто по-прежнему не мог достучаться до мальчика. Но отец гордился сыном. С таким стратегом ему не страшны были никакие войны.
Если Николас младший решился бы ему помочь, конечно.
Глава 2
Это была последняя зима, которую мы с Лиззи должны были провести в колледже. Нам было по девятнадцать
Длинный черный автомобиль встретил нас у вокзала. Мама Лиззи была тут же. После радостных объятий и поцелуев мы обе были перемазаны красной помадой, и обе получили подарки. Два огромных бумажных пакета с платьями для будущего торжества. Элизабет, не дожидаясь дома, вытащила на свет длинное красное платье.
– Так что там с сыновьями министров? Может, на кого повыше нацелимся? – пошутила я.
– А-то! – засмеялась Лиззи. – Императорский сынок почти наш ровесник. В самый раз подойдет.
– Ну вас, глупые! – замахала руками Диана. – Упаси Господь нашу семью от такого внимания. Ана, открывай подарок! Неужели тебе не интересно?
– Очень интересно, – честно призналась я.
Мне госпожа Холд выбрала короткое, по колено, черное кружевное платье с пышной юбкой. Ничего красивей я в жизни не видела.
– Я подумала, черный подчеркнет твой цвет волос, – залепетала женщина.
Растроганная её вниманием я и слова вымолвить не могла. Только гладила рукой чудесную ткань, силясь не разреветься. Любовь, которой окружила меня эта женщина, немного примирила меня с невозможностью встречи с родителями. И всё же я отдала бы все имеющиеся у меня подарки Холдов, только чтобы хоть день провести с семьей.
Мы непременно пошли бы в лес…
Живые видения заставили меня поморщиться.
– Ана, что такое? – испуганно спросила Лиззи. – Опять приступ?
Я зажмурилась, взяла себя в руки, благодарно улыбнулась и сказала:
– Нет-нет, Элизабет. Всё в порядке, – развернулась к Диане, – Спасибо, это бесподобно…
Она увидела что-то в моих глазах, пересела ближе, чуть не свалившись, ведь автомобиль двигался по ухабистой дороге с довольно приличной скоростью. Крепко обняла и прижала к себе. Как благодарна я была ей за молчание. Ей и Лиззи. Подруга с нежностью смотрела на нас обоих.
Вопрос Элизабет касательно моего самочувствия был оправдан. Раз в месяц, незадолго до положенного женщине недомогания, я испытывала неприятные ощущения. Причем сначала это было более-менее терпимо, но в последний год даже обезболивающие не всегда помогали. И сейчас как раз подходил срок.
Врач в пансионе разводила руками, мои анализы были в относительной норме, и никаких идей на счет моего недуга у нашего медика не было. Я же, как это свойственно всем молодым и практически здоровым, не зацикливалась на проблеме.