Проклятый мир. Путь на Дагар
Шрифт:
— Не опозоришь, ты умная, все на лету схватываешь. А остальному, тебя научат, если захочешь.
— Конечно хочу. Еще хочу, там большое агентство открыть. Ты сказал, что там много тех, кто не могут избавиться от проклятий.
— Это так, думаю Рэндал поддержит твою идею, — прошипел он, потираясь мордочкой о траву, — Юльда пришла, пойдем?
— Да, — решительно поднялась с земли, и быстрым шагом шла к дому. Наки запрыгнул на мое плечо, и его молчание показалось мне нервным.
Глава 17. Разозлить камень?
Юльда была в не лучшем расположении духа. Молча взяла меня за руку и увела в комнату, прикрыв плотно дверцу.
— Послушай, нам нельзя вместе в эти воспоминания, — нервно теребила волосы, что спадали на хрупкие плечи.
— Почему? — без нее, мне страшно погружаться. Оба раза, я чувствовала себя уверенно, осознавая, что она рядом.
— Можем застрять, так Каин сказал. Но не расстраивайся, выход есть, — затараторила она, отмеряя шагами комнату, — одна пойдешь. Мы сделаем акцент на чувствах дочери к матери.
— И какие это чувства? Юльда, я не знаю, что значит быть дочерью! — эмоционально высказалась, о чем тут же пожалела. Юльда плакала опять. Какая же она ранимая.
— Влада, именно о этих чувствах я и говорю. Что ты чувствуешь, когда думаешь о Надине?
— Я уже говорила, злость и ненависть.
— За что ты ненавидишь ее?
— За то, что прокляла Рэндала и меня, за то, что пострадал целый мир, за то, что была безжалостной тварью! — не было слез, был только гнев и неисчерпаемое желание оживить ее, и убить собственными руками. Нет у меня жалости к той, что ради зависти, погубила столько жизней! У меня нет матери, у меня есть, лишь воспоминания о бабушке, и даже их, Надина испортила проклятьем.
— Влада, вот все, что ты сейчас чувствуешь, это и поможет тебе найти нужные воспоминания, — Юльда подошла, и притянула меня к себе, — девочка моя, теперь у тебя есть мы. Я не заменю тебе мать, но я могу стать для тебя подругой. У тебя есть Каин, он с легкостью заменит тебе отца, безоговорочно. Рэндал, он подарит свою любовь, и станет для тебя опорой и поддержкой во всем. Нужно только узнать, что пожелала ему Надина. И ты сделаешь это, я знаю!
— Спасибо! Это важные слова для меня.
— Усиливать твои эмоции, я в этот раз не буду. Они и так чрезмерны. Ты сама говорила, все у нас в голове. Как бы ты не скрывала, поступок матери, оставил значительный след на твоем сердце. Сейчас ванная, там все готово. И в путь! — поддержала меня, поцеловала в лоб, — я варить отвар, а ты пока занимайся подготовкой.
Я лишь кивнула, проводив ее взглядом. Что я сейчас чувствую? Я чувствую, что могу взорваться от душевной боли. Юльда знала, что нужно сказать чтобы вытянуть с меня то, что я спрятала, как только сняла печать.
Наки остался в комнате, а я поплелась на расслабляющий сеанс. Набрала ванную, разделась и погрузилась в воду, оставляя на поверхности, лишь нос и глаза. Смотрела в ветвистый потолок, где кажется для меня, распускались желтые цветочки, мелкие как звездочки на небе.
А я все сдерживала себя, пытаясь не думать на тему, как бы мне хотелось чтобы у меня была мама и папа. Я думаю, этого хочет каждый ребенок. С другой стороны, мамой, мне стала ба. Она любила меня, воспитывала, дарила ласку и заботу. Как бы не было, Рэнди воспитывал меня, даря внимание и отцовскую любовь. Да, я воспринимала его иначе, но он был в моей жизни, и есть сейчас. Мужчина, которому не безразлична. Зачем тогда думать о тех, кому я была не нужна? Я их и не помню совсем, я просто знаю, они были. И моя ненависть к Надине, не как к матери, а именно как к той, кто испортила нам жизнь. Наверное, внутри меня, все равно есть некое сожаление и непонимание, как можно так поступить с собственным ребенком.
Не помню, как оказалась в кровати. Очнулась, когда Юльда поила меня вкусным и теплым отваром. Наки был рядом, убеждая, что он будет рядом со мной, даже во сне. Постепенно, меня уносило в глубокий сон, где меня ждали новые воспоминания. Я жду, но ничего не вижу. Просто сплю, и мне ничего не снится, но отчетливо понимаю, что я заблудилась в собственных чувствах. Что это? Нежелание признавать, что мне больно? Но я это признаю. Что тогда? Как мне увидеть то, что так необходимо? Наки! Помоги! Веди меня, по любым воспоминаниям, что связаны с матерью! Покажи, все, что сможешь вытащить из моей головы! — кричала навзрыд, но ничего не менялось. Я ничего о ней не помню? Странно. Но я помню ба! Я помню, как она ругалась на нее, но не помню лица Надины. И пусть! Значит, я буду искать через другие воспоминания! Через те, что вложила в меня ба!
Я по прежнему в темноте, но слышу голоса. Отдаленные, с трудом различимые, но я слышу.
— Не моя дочь….это он припер ее…воспитывайте, — незнакомый голос для меня. Это Надина? О чем она говорит?
— Уходи! — громкий крик ба, я слышала отчетливо. Еще, мне нужно еще!
— Не просто…не так просто, — раскатистый, мерзкий женский смех, и ненавистный крик, — она забрала у меня все! Она никогда не полюбит его! Никогда!
Уже близко, я точно знаю, близко. Но голоса стихли, тишина оглушает, мне холодно. Резкая вспышка, до рези в глазах. Я слышу снова голоса, что приближаются ко мне.
— Почему ты? От куда ты взялась? — ядовитый голос, злобный.
Я наконец могу открыть глаза. Все расплывается, лишь силуэт женщины мелькает передо мной.
— Ты же вообще ничья! Зачем он припер тебя!
Да кто припер то? Наконец то, я вижу ее. Рыжая, волосы кудрявые, глаза голубые. Красивая, но пропитанная злобой. Я смотрю на нее снизу. Да я же в кроватке!
— Ты не заберешь его у меня! Если не мне, то он не достанется никому!
Неужели это и есть Надина? Какая же она отвратительная. Обвинять ребенка, пусть и не ее, в собственных ошибках и неудачах! Не оставлю этого просто так! Не оставлю! Злость просто вырывалась из меня, но единственное, что я могла сделать, это мстительно улыбнуться. И кажется, она увидела мою улыбку, увидела! Застыла, от страха расширились глаза, а губы скривились. Вглядывается, пытаясь понять, что происходит.
— Ты ничего не сделаешь, уже поздно! Ведь невозможно разозлить камень! — снова смех, гнилой и злобный, — это не возможно!
Ее карканье, вызывает желание схватить за горло, и сжать, пока она не перестанет дышать.
— Я найду тебя! Даже после смерти! — прошипела я.
Насколько сильна была моя злоба, что я пробилась в собственные воспоминания? Огромна! Она слышала меня, и я найду ее! Чего бы мне это не стоило!
— Ты…ты…, — женщина судорожно металась по комнате, — не найдешь ты меня, и сдохнешь как и он! Как и он с его чертовым миром!
Я хотела броситься ей в лицо, раздирать его ногтями, до глубоких ран, таких же, какие она оставляет на моем сердце. Я такого гнева, никогда не испытывала, и он пугает. Он сводит с ума, от бессилия, от того, что я не могу ничего сделать.
Снова темнота и тишина. Лишь собственные мысли, не дают покоя. Я не их дочь, а чья тогда? Мне почему-то стало легче от этих знаний. Значит, меня просто бросили родители. Может это лучше, чем предательство? И что значит, никогда не разозлишь камень? Как можно разозлить камень? Что за глупое условие? Что за чушь?! Голова, я чувствую громкий стук собственного пульса, в голове. Боль, давящая и распирающая. Невыносимая, зверская, всепоглощающая. Не дающая проснуться, вырваться из этого ада, из воспоминаний, которые клещами вцепились в мое сознание.