Проклятый наследник
Шрифт:
Вдруг Ларкин встрепенулся. Не поднимая взгляда и не говоря ни слова, он встал с пола. При этом мужчина ощупывал кинжал, пока его пальцы не нашли лезвие. Держа оружие таким образом, Хранитель просунул его сквозь прутья решетки и протянул Фрейе.
Принцесса непонимающе уставилась на кинжал, гадая, что за игру стражник с ней затеял. Сначала молчание. Потом нападение. Теперь узник на коленях – но что это значило? Свидетельствовало ли это о послушании, страхе или, может быть, Ларкин просто сошел с ума и сам не понимал, что делает?
Однако что бы ни происходило в нем, возврату кинжала Фрейя обрадовалась. Это был как
– Благодарю вас, – сказала Фрейя и, не выпуская Хранителя из виду, сунула кинжал обратно в рукав своего плаща. – Отойдите!
Ларкин подчинился и отошел к тюку сена, на котором ему уже не придется больше спать. Мышь пронеслась под ногами мужчины. Фрейя, напрягая плечи, дрожащими пальцами открыла замок клетки. Раздался щелчок, потом ржавый скрежет, который эхом разносился по коридорам, словно дверь в камеру Хранителя не открывалась в течение нескольких дней или даже недель.
Фрейя отступила от решетки и указала Ларкину на выход. Нерешительно, будто мужчина так же не доверял принцессе, как и она ему, бывший фельдмаршал вышел из своей темницы. Выше девушки на две головы, Хранитель был мускулист и широкоплеч. Годы заключения словно прошли мимо него, и крепкое тело казалось созданным для сражений. Такому мужчине вовсе не обязательно было оказывать Фрейе услугу, чтобы получить свободу; он мог просто взять то, что ему нужно, здесь и сейчас.
Фрейя не хотела об этом думать.
– Нам нужно поторопиться, – сказала девушка, вытаскивая второй сверток из плаща. Мойра изготовила эту взрывчатку специально, чтобы проделать дыру в стене камеры, не разрушая всего строения. Фрейя сняла настенный факел и метнулась в камеру Ларкина. Там она сунула сверток с фитилем как можно выше между двумя камнями кладки, затем зажгла фитиль, отбросила факел и снова выбежала в коридор.
– Пригнитесь! – крикнула она Ларкину и укрылась сама. Как раз вовремя. Через мгновение раздался громкий взрыв. Земля задрожала, ударная волна раскатилась по коридору, россыпь мелких камней взлетела в воздух. Послышались крики. Кто кричал – другие узники или гвардейцы, – Фрейя не знала и не хотела знать. Девушка попыталась открыть глаза.
Сквозь клубы пыли, затуманившие ее зрение, Фрейя заметила дыру в стене. Она была небольшой, но Ларкин должен был протиснуться сквозь нее.
– Скорее! Нам нужно торопиться, – дрогнувшим голосом повторила девушка и вернулась в камеру, где Ларкин провел так много лет. После недолгого колебания Хранитель последовал за принцессой и снова оказался в своей темнице. Фрейя быстро заперла дверь и бросила ключ в темноту.
Не теряя времени, девушка попыталась пролезть через отверстие, но в этом месте скала оказалась влажной и рыхлой. Фрейя никак не могла найти опору своим пальцам и сапогам. Она соскальзывала снова и снова, больно ударив колено об обломок камня. Девушка бессильно стиснула зубы.
– Кажется, это было там! – закричал один из гвардейцев. Вдруг сильные руки подхватили Фрейю и подняли без особых усилий. У нее получилось ухватиться за край отверстия и протиснуться наружу. Девушка проползла по земле, готовая подать Ларкину руку, но тот уже наполовину выбрался из дыры. Обломки камней рвали его одежду и царапали кожу, и все же он сумел пролезть.
– Хранитель! – услышала чей-то рев Фрейя. Нужно было убираться отсюда.
Как можно скорее.
– Сюда, – сказала Фрейя и бросилась прочь. Это был момент истины: Ларкин мог выказать принцессе свою благодарность, последовав за ней, или же мог просто исчезнуть. Хранитель остался. С бешено бьющимся сердцем, поднимая пыль под сапогами, Фрейя устремилась вперед. Она неслась на север, то и дело петляя и ныряя в узкие проулки, чтобы гвардейцам было труднее их выследить.
Миновав несколько улиц, Фрейя решилась замедлить бег. В боку немилосердно кололо, а в легких ощущалось жжение. Держа руки на бедрах, девушка прошла еще несколько шагов, прежде чем остановиться. Она тяжело дышала. После зловония подземелья запахи шестого кольца почти не ощущались.
Ларкин остановился на некотором расстоянии от нее. Побег его вовсе не утомил. Хранитель дышал глубоко и ровно. Запрокинув голову, он посмотрел на звездное небо. Изумление отразилось на его лице. Ларкин стоял с приоткрытым ртом, и вся горечь ушла из его взгляда. Облака, висевшие над городом весь день, ушли на север, очистив небо, которое теперь сверкало яркими бликами звезд в свете луны.
Ларкин заметил, что Фрейя следит за ним, и на секунду их глаза встретились, прежде чем его взгляд снова поспешно вернулся к небу. Мужчина смотрел вверх так жадно, будто боялся упустить что-то важное. Как он должен был чувствовать себя сейчас, оказавшись после долгих лет заточения снова под этим широким и свободным небом, не сдерживаемый ни скалами, ни решетками?
– Нам нельзя стоять слишком долго, – сказала Фрейя. – Вероятно, скоро вся королевская гвардия начнет нас искать.
Девушка нерешительно сделала шаг вперед в надежде, что Ларкин последует за ней и на этот раз.
Он не сделал этого.
Мужчина оставался неподвижно стоять на месте. Все внимание Хранителя было сосредоточено на звездах. При этом его взгляд переходил от одной светящейся точки к другой, словно мужчина рисовал на небе невидимые линии.
Фрейя шагнула к нему.
– Ларкин?
Он моргнул – и посмотрел на нее. Принцесса увидела изумление в его глазах, прежде чем он поспешно опустил голову. Ларкин не убежал прочь, он снова последовал за ней.
Вместе с Хранителем Фрейя покинула квартал развалин. Шестое кольцо. И город – ее единственный дом, который она никогда не знала. Было темно, но Фрейя не смела зажигать свет. В пути все реже встречались дома, пока наконец не остались только луга и поля. Теперь можно было увидеть Гору Сокровищ, которая возвышалась, величественная и могущественная, к востоку от Амаруна. Однако ночь мешала рассмотреть ее снежные вершины.
Наконец пастбища превратились в леса, и чем дальше беглецы продвигались на юг, тем больше сужались тропинки, тем гуще становился лес вокруг и тем сильнее ощущался землистый запах лесной почвы. Лиственные и хвойные деревья с каждым шагом путников жались все ближе и ближе друг к другу. Наконец их стволы, казалось, превратились в непроницаемую стену, сквозь которую не мог проникнуть лунный свет.