Проклятый наследник
Шрифт:
Фрейя задавалась вопросом, может ли ее магия или кинжал, спрятанный в рукаве плаща, помочь Хранителю в этой схватке. Но, казалось, Ларкин, несмотря на полученные травмы, вполне контролировал ситуацию. Ударом в грудь он нейтрализовал Томаса, который собирался было вынуть свой кинжал. Теперь разбойник неподвижно лежал на земле.
Его сообщница все еще держалась на ногах, но Ларкин уже успел выбить ей два зуба. Кровь стекала из ее рта, оставляя пятна на одежде. Разбойница выбилась из сил и рухнула на колени, когда страж нанес ей удар по голени. Ее сдавленный крик разнесся по лесу. Женщина свалилась на бок, тяжело дыша, и больше не поднималась.
Остался
Давин нанес Ларкину несколько сильных ударов, и в этот момент Фрейя испугалась, что страж может проиграть бой. Напрасно. Удары нападавшего беспокоили Хранителя так же мало, как и мечи.
Некоторое время соперники кружили на месте, время от времени атакуя друг друга ударами. Ларкин был все время наготове: со сжатыми кулаками он, казалось, танцевал вокруг врага. Мужчина постоянно находился в движении и не останавливался ни на минуту. Скоро Давин устал, и Ларкин воспользовался этим, наградив разбойника несколькими мощными пинками в живот. Соперник скорчился от боли и тут же получил сильнейший удар по колену. Фрейя явственно услышала треск сломавшихся костей, который слился воедино с воплями Давина, оказавшегося на земле. Он валялся на опавшей листве и сосновой хвое и больше не делал попыток подняться.
Фрейя через силу вдохнула. Девушка почти не дышала, пока длилась эта схватка. Но и теперь, когда Ларкин одержал победу, она не чувствовала облегчения. Взгляд принцессы метнулся от Давина к Томасу, который по-прежнему не шевелился, а потом к женщине.
Та корчилась в мучениях. Брошенная девушкой лампа уже едва тлела. Вспыхнув, пламя осветило Хранителя, стоявшего совершенно неподвижно между извивающимися и скулящими фигурами.
Ларкин тяжело дышал, и капли крови с его пальцев орошали землю рядом с ним. Но на руках уже не было ран, оставленных мечами Давина, – они затянулись. Фрейя была в безопасности, но девушку беспокоило осознание того, на что способен ее спутник. Голыми руками он вывел из строя трех вооруженных грабителей, и это был еще не конец.
Ларкин стоял прямо, и напряжение борьбы еще не покинуло его тело. Что он задумал? Может быть, грабители навели его на мысль самому отобрать у девушки сумку? Человек, не привыкший к роскоши, такой, как Ларкин, смог бы неплохо жить на то золото и драгоценности, что были у нее с собой, довольно длительное время. Мужчина мог бы построить себе небольшую хижину в лесу, вдали от цивилизации, жить там, охотиться и питаться дичью.
Что же ей теперь делать? Должна ли она выйти к Хранителю в надежде, что ее страхи беспочвенны? Или сбежать поскорее? Пока он не обнаружил ее… Мысли Фрейи еще были в беспорядке, а Ларкин уже отвернулся от Давина и посмотрел в ее сторону. Девушка вздрогнула под его взглядом, хотя даже не была уверена, что мужчина мог разглядеть ее в темноте.
Ларкин шагнул в чащу. Его босые ноги бесшумно ступали по лесному настилу. Фрейя попятилась и спряталась за стволом дерева. Девушка с силой прижала руки к груди, будто так она могла остановить бешеное биение сердца и свое хриплое дыхание. Если Ларкин ее не услышит, то подумает, что Фрейя последовала его совету и убежала прочь.
Стиснув зубы, девушка ждала, когда дрожь в теле пройдет. Каждую секунду она боялась, что ее схватят, но Ларкин не приходил.
Холодный ветер свистел между темных деревьев. Он стряхнул с ветвей пеструю листву, и Фрейе казалось, что она неподвижно стоит в своем укрытии уже целую вечность. Не выдержав, девушка выглянула из-за дерева.
Ларкин остановился на краю тропы. Он равнодушно скосил глаза на разбойницу, пытавшуюся подползти к Томасу, а потом сосредоточил внимательный взгляд на чаще леса. И обнаружил Фрейю.
Хранитель смотрел на нее.
Девушка отвернулась.
Ларкин направился в ее сторону.
Фрейя отпрянула и тут же споткнулась о корень дерева. Принцесса схватилась за свисающую с него ветку, чтобы удержаться, но та оказалась слишком сухой и сломалась под ее весом. Фрейя свалилась на землю.
Ветки деревьев и острые камни пронзили ткань ее плаща, но девушка проигнорировала тупую боль. Ее внимание полностью захватил Ларкин: он беспрестанно приближался. Лицо Хранителя снова ничего не выражало. Блеск в глазах пропал, словно только хорошая схватка могла вызвать у него какие-то чувства.
Дрожащими руками Фрейя вцепилась в рукав своего плаща и вытащила кинжал. Девушка знала, что у нее не было шансов против мужчины, который сейчас уже стоял перед ней. Принцесса открыла рот, чтобы что-то сказать – что угодно, – когда Бессмертный Хранитель вдруг опустился на колени.
Сначала Фрейя подумала, что Ларкин хочет поднять палку, чтобы убить ее, или, угрожая этим оружием, посягнуть на ее тело здесь, в темноте лесных зарослей. Но страж не поднимался. Он опустил голову и прервал их зрительный контакт, как тогда в подземелье. Неподвижно застыв перед ней, он тихо забормотал:
– Моя принцесса, правительница Тобрии, моя богиня… Я ваш раб, ваш слуга и ваш подмастерье. Моя жизнь в ваших руках. Мое будущее в ваших делах…
Он серьезно? Молитва? Он все время знал, кто она такая? Фрейя провела языком по губам и заставила себя подавить сухой смех, царапавший ее горло. Принцесса беспокоилась о том, что страж может лишить ее жизни, если узнает, что она дочь человека, который бросил его в темницу, а на самом деле Хранитель был приверженцем королевской религии и поклонялся ей, сидя во тьме среди зловония?
Но это так многое объясняло. Молчание, блуждающий взгляд стражника, который никогда не смотрел ей прямо в глаза, и то, что он упал перед ней на колени в темнице. Верующие королевской религии считали богами всех членов правящей семьи. Им поклонялись и преклонялись, возвышая над обычными смертными. Если Ларкин был приверженцем королевской религии, он должен видеть в своем освобождении великую благодать, даже если Фрейя дала ему свободу из чисто эгоистических соображений.
– …сохрани меня от бед и защити меня от фейри. Научи меня и придай мне форму…
– Ларкин, пожалуйста, прекратите это, – прервала Фрейя Хранителя.
Молитва стихла.
– Помогите мне! – Она протянула ему руку. Ларкин поднял голову и посмотрел на ее вытянутые пальцы. Он колебался, так как прикасаться к богине было запрещено. Фрейя поняла его сомнения. Мужчина хотел подчиниться ей, но в то же время не хотел снова нарушать законов своей веры, которые за сегодняшний день он преступил уже дважды. Сначала – когда помог девушке выбраться из подземелья, и потом – когда толкнул ее в сторону леса. Почему Ларкин вообще следовал этикету после того, как ее отец оставил Хранителя вечно гнить в темноте, Фрейе, однако, было неясно.