Проклятый замок (неполная версия)

Бердс Марина

Но что бы там ни было, вернемся к осмотру более древних творений. Над этой обделанной клеткой, в самую верхнюю точку вросла крупная железная рыба. Вросла вверх хвостом. Полхвоста не хватает – отпилили на сувениры (после того, как вышли наши первые статьи в городских престижных газетах – забрали и все остальное; рыба теперь живет в чьей-то личной собственности). Из рыбы бил фонтан. Струи воды падали в небольшой бассейн под нею и спускались к следующей, совсем маленькой, терраске по трубе – и обрывались водопадом еще ниже, где через канализационную систему уходили под землю.

Под средней балконо-террассой полукружные лестницы снова соединялись в одну, которая спускалась далеко

вниз, к сахарному заводу (такое детальное описание некоторых особенностей я даю специально – интуиция подсказывает, что кому-то это пригодится для дальнейших исследований).

– Эти ступени были сооружены, когда строился весь комплекс. ОНИ НИКОГДА НЕ РЕМОНТИРОВАЛИСЬ. Здесь все остается нетронутым с пер-возданных времен, – с деловым видом сказал Александр. Он выучил о Нетронском замке больше, чем местный фанатический краевед, и козырял своими знаниями, просто поражая.

– Прекрасно! Вот ЗДЕСЬ и посмотрим, нечем ли нам поживиться, – и я решила спуститься по лестнице вниз, чтобы потом подняться, как это делали гости Графини (только не в гипнотическом трансе).

Еще во время спуска я обратила внимание на то, что высота ступеней не со-ответствует длине человеческого шага. Особенно удивляло разительное несовпадение с лестницей внутри, которая настолько конструктивно была определена, что подъем по ней был совершенно незаметен. Неудобность же этих каменных ступеней никак не вязалась с замыслом одного и того же архитектора, который вычислял каждый сантиметр. Спускаясь (напоминаю: я готовилась к этому дню, специально обнажив свою профессиональную чувствительность гипнотизера), я испытала ощущения, какие бывают при движении вниз через две ступеньки.

Лестница закончилась. Я прошла дальше по дорожке, пока не завернула за поворот. Так! Мой организм (сегодня – живой индикатор гипнотических со-стояний) поймал первый сигнал.

Имею ли я право доверять своей интуиции некоронованного гипнолога и осмелиться выставить свое профессиональное чутье? Но некоронованный тоже может оказаться королем. Я в своем деле не дилетант. Мое чутье развивалось на тысячах больных; я его воспитывала изнутри, проверяя свои методы на себе, вгоняя себя в разную глубину, вкушая различные причудливые привкусы гипноза. Я прислушивалась к каждому информационному знаку со стороны своего и чужого организма. Входя в транс для обследования пациента, я ставила диагнозы, которые подтверждались потом не только результатами моих целительных возможностей, но и даже вскрытием (бывало и такое!). Смею ли я доверять своей интуиции, которая, базируясь на бесконечных пробах, видела закономерности, делала прогнозы и получала экспериментальные подтверждения? Так был создан мой универсальный текст, доступный каждому психически полноценному человеку. Значит, я на что-то гожусь. Значит, я могу себе доверять. Тогда – внимание! Усилить восприятие! – Есть «усилить восприятие». И я вошла в первую стадию гипноза и повернулась на 180 градусов – назад.

…За поворотом открывалась лестница, уходящая вверх. Она вырисовывалась четко и ясно. Желтые листья резали глаза. Их трепетание становилось медленным и плавным. Медленными и плавными становились движения и шаги. Каменные ступени приближались ко мне. Вот моя нога ступила на первую из них. Восхождение началось. Предположение оправдывало себя: ступени не соответствовали длине человеческого шага, и поэтому приходилось непроизвольно подпрыгивать. Равномерные подпрыгивающие шаги толчками отзывались во всем теле и потихоньку укачивали. К концу второго лестничного участка ноги внезапно приобрели свинцовую тяжесть и спонтанно остановились

на площадке –на несколько секунд, чтобы расслабить икроножные мышцы. Взгляд непроизвольно устремился вверх-вперед, как бы для маскировки, для самообмана: «я остановился не потому, что устал, а чтобы полюбоваться». Внезапно в поле зрения врезалась рыба-дракон. Она прямо бросилась в глаза с каменного пьедестала. Ее злобный образ настолько не вписывался в спокойный окружающий ФОН, что возник легкий испуг (эффект неожиданности). А когда сработала адаптация («А! Так это скульптура!»), испуг сменило восхищение самой работой («Какая вещь!»). Центральное зрение было приковано рыбой, а периферическому ничего не оставалось, как рассматривать арку, на которой крепилась она. Арка (напоминаю!) была украшена радиально уложенными пластинами известняка. Этих радиальных пластин было три яруса, один ниже другого, создавая эффект глубины. Но не он один! Искусно подобранные акварельные полутона пластин переходили один в другой. И при дальнейшем подъеме, я думаю, это было главной суггестивной пулей, выстреливающей прямо в самое сердце. Да, АРХИТЕКТУРА ВНУШАЛА! Вернее, внушение застыло в ней и проявляло свое воздействие при первой же возможности для ротозеев. Пластины казались волнами, в которых плавала железная рыба. Усталость перестала замечаться. Ноги, подпрыгивая, поднимали меня без усилий, словно кто-то работал ими за меня. Волны-пластины качали и качали, и даже казалось, что слышится плеск, и продолжали посылать свой волнительный сигнал. Что же он хочет мне сообщить? О чем пытается нашептать подсознание мрачного замка каменным языком моему? Внимание! Я слушаю! Я СЛУШАЮ СЕБЯ ИЗНУТРИ.

В голове мелькают неясные образы и обрывки фраз. Пронеслись мгновенные представления обрывками картин: яркое звездное небо и гулкие провода – упавшая толстая книга без обложки – метель. Параллельно – чьи-то голоса. А рыба-дракон все ближе и ближе, а я уже совсем как пьяная, останавливаюсь у фонтана, чувствую головокружение и легкомысленный кайф. Тут меня заваливает торону, и я машинально выбираю правую лестницу, чтобы подняться на самую высокую террасу с остатками балюстрад. Мой взгляд отрывается от рыбы. Раз! Чувство удара под ложечку – и полный провал – остановка, исчезновение образов и картин. И на этом НЕРАБОЧЕМ ПОДСОЗНАТЕЛЬНОМ ФОНЕ откуда-то со стороны я слышу свой голос, быстро-быстро, словно боясь не успеть, диктующий какие-то МАТЕМАТИЧЕСКИЕ ФОРМУЛЫ И ГРАФИКИ, которые, видимо, имели место в гипнотизирующих закономерностях лестничных ощущений. После этого – пауза – и другой голос, который я никогда не слышала раньше. Я определила его как голос Графини, хотя он был явно мужской. Будто мое воображение по каким-то признакам нарисовало звуковой «фоторобот», вычислило тембр и предположительный смысл ее целей вложило в предположительные уста. Но ни формулы, ни несколько слов этим чужим голосом я не успела зафиксировать сознанием, потому что они пронеслись на стремительной скорости. Но моя память успела запечатлеть этот момент.

ПРОВАЛ В РАБОТЕ ОБРАЗНОГО МЫШЛЕНИЯ длился не более трех секунд – и я снова осознала себя поднимающейся по лестнице, причем гипнотический транс стал быстро ослабевать. Ступени уже соответствовали шагу и не вызывали МОНОМЕРНОГО переутомления ног. Казалось, что нечто закрученное в правую сторону, раскручивается влево, против часовой стрелки, и полностью раскрутилось, когда я оказалась наверху. Исчезли недомогание и головокружение, эйфория перешла в тупость, а голова отказывалась подыскивать нужные слова. Я БЫЛА ГОТОВА СОГЛАСИТЬСЯ С ЛЮБЫМ ЧУЖИМ РЕШЕНИЕМ БЕЗ АНАЛИЗА, ибо – стыдно признаться – анализировать не получалось.

Конец ознакомительного фрагмента.