Проклятый. Миры Лунасгарда I
Шрифт:
Запрокинув голову, Кар провожал птиц глазами. Его мучила жажда полета, как будто когда-то у него были крылья, а теперь их нет, только память и тоска. Он не видел, чтобы хоть кто-то проявлял похожие чувства, и сам молчал о них, как и о многих своих странностях.
Его встречали приветливо. Над неуклюжими попытками включиться в работу смеялись, но необидно, как взрослые над ребенком. Никто не шарахался, как будто и не висело над ним проклятие рода колдунов, и Кару все больше казалось, что здесь и только здесь его место. Если бы не тайный
Но пришел день, и молчать стало невозможно. Однажды поутру вдоль берега озера лег тонкий лед. В тот же день из Тосса вернулся посланный за новостями отряд. С дурными вестями – со дня на день ожидалось прибытие императорских войск. Конные отряды пронесутся от селения к селению, выгоняя людей из домов, отнимая стада. Впереди поедут жрецы, с фальшивым милосердием предлагая заплатить покорностью за возможность остаться. Многие потеряют жизнь, многие – родных, а уж об имуществе и говорить нечего.
В тот вечер у Дингхора допоздна просидели воины и жрец племени – аггары звали его Голосом божьим. Дингхор решил уходить. Незачем терять людей в напрасных сражениях, их мечам хватит работы в Ничейной Полосе. Другие племена аггаров также перекочуют туда, и там, в преддверии Злых Земель, хрупкий мир обернется кровавыми набегами. Не раз и не два мечи аггаров обагрятся кровью братьев. Слишком скуден степной край, слишком мало там пищи, даже вода там ценнее золота, а так уж повелось у людей, что в трудный час своя нужда весомей жизни соседа.
Обо всем этом говорили воины, и Голос божий не утешил их ничем. Хоть Кар, молча сидя у дальней стены, заметил на многих лицах недовольство, никто не возразил вождю. Даже Чанрет, родич Дингхора и вечный спорщик, молча вертел в руках длинный нож. Кусал губы, хмурил светлые брови, будто примерялся половчей всадить нож в чье-то сердце, но с губ не слетело ни звука.
Когда гости разошлись, Дингхор остался перед почти потухшим очагом. Знаком пригласил Кара сесть рядом. Они были вдвоем – Ранатор ушел с родичем Налмаком, Аррэтан, дочь Дингхора, веселилась в компании друзей.
Подбросив дров в очаг, Кар сел напротив вождя.
– Пришло время решать, мальчик. Мы уходим. Если ты хочешь вернуться…
Дингхор замолчал, вопросительно глядя поверх огня. Дым туманным столбом поднимался к потолку, исчезал в круглом отверстии. В красном свете очага Дингхор остро напомнил кого-то из прежней жизни.
«Кого же?» – подумал Кар, чувствуя, как заболело сердце.
– Что там? – спросил он. – Куда вы уходите?
Вождь задумчиво погладил бороду.
– Там степь граничит со Злыми Землями.
– Это я знаю. Почему вы не хотите туда идти? Из-за голода?
Дингхор покачал головой:
– Нет. Там и правда редки водоемы, почва засушлива, хлеб не растет, скот тощает без сочной травы, а диких животных мало, если не считать волков. Но мы могли бы там жить. Дело в другом.
– В чем же?
– Мы не любим говорить об этом, мальчик. Племена Злых Земель – наши дальние родичи, правда, родство то давно пресеклось. Давно, с тех пор состарились даже камни, они заключили союз с темными богами. Боги те любили кормиться человеческой плотью, и люди приносили им в жертву собственных детей. Предания говорят, что взамен они получили силу и способность меняться. Их человеческая сущность смешалась со звериной.
– Разве это не сказки?
– Не сказки. Я сам видел одного – за человека его можно было принять только издалека.
– И что дальше? – прошептал Кар.
– Наши предки отказались вступать в гибельный союз. Многие погибли в сражениях, оставшиеся бежали на запад. Звероподобные преследовали их, надежды не оставалось. Тогда Голоса божьи всех племен собрались вместе. Целый день они провели в молитве, а ночью между Злыми Землями и остальным миром легла невидимая граница. Звероподобные не смогли ее перейти. А наши предки ушли сюда, к землям колдунов. Из огня да в полымя, как говорят.
– А сейчас там… Все так же?
– Зло рвется наружу. Древняя граница еще удерживает его, но Ничейная Полоса расширяется – медленно, год за годом. Каждый раз, приходя туда, мы видим, что она стала больше.
– И вы боитесь там оставаться? – понимающе спросил Кар.
Дингхор неотрывно смотрел в огонь.
– Дети, зачатые вблизи Злых Земель, появляются на свет мертвыми.
Стало тихо, только в очаге потрескивали сучья, да издалека, от костров, долетел негромкий смех. Кар опустил голову. Будто приоткрылась дверь, и вместо мирной картины он увидел боль и страдания. Кого потерял Дингхор? Сына, дочь? Брата, сестру? Что сказать в утешение и надо ли вообще говорить?
– Я рад помочь тебе, мальчик, но не могу дать больше, чем имею сам, – Дингхор прямо взглянул Кару в глаза. На лице блестели капельки пота. – Ты можешь уйти с нами, можешь избрать другой путь. Я дам тебе коня и немного золота… И свое благословение, хоть вряд ли оно тебе поможет. Но решить ты должен до завтра.
– То, что ты рассказал… – Кар запнулся. Слова казались тяжелей булыжников. – Значит, проклятие существует, оно не сказки, не жреческие вымыслы. Если останусь – навлеку его на тебя… на всех вас. Я не хочу…
– Чем ты навлечешь его, Карий?
– Я колдун.
– Мальчик, – Дингхор ласково и с грустью улыбнулся. – Звероподобный, которого я видел, был и вправду порождением темных сил. Даже мертвый, он источал зло. Сейчас я вижу перед собой просто юношу. Растерянного, таящего в душе обиду. Быть может, несправедливость однажды толкнет тебя на темную дорогу, но разве нам дано знать будущее?
– Но я же колдун! – Кар с отчаяньем дернул себя за волосы. – Разве ты не видишь?!
– Мальчик, я никогда не встречал колдовства. Прошу, покажи мне его. Сделай для меня что-то, непосильное простому человеку.