Проклятый
Шрифт:
«Они не могли поступить иначе», – сказал он.
«Ей возвратят жизнь. Ему – нет», – прошептал в его мыслях Ветер.
Посмотрев вниз, Кар увидел среди зрителей Сильных. Отец и Лэйн, тот самый маг с высокомерным лицом, и еще один Сильный, по имени Дион, опускали руки, только что убившие грифона. Над телом девушки склонилась Кати, другая Сильная, Тари, встала рядом, положив руки на ее плечи. Повеяло Силой.
Можно вернуть жизнь умершему телу: восстановить мозг, заставить сердце снова гнать по жилам кровь. Когда-нибудь, не сейчас, этому
Глазами грифона Кар наблюдал за Кати. Сильная аккуратно уложила на место вырванные внутренности, горстями, сколько возможно, собрала кровь. Закрыла рану ладонями. Блеск Силы на минуту ослепил грифона. Когда зрение вернулось, Зита уже сидела, хватаясь за грудь. Тари, очень бледная, придерживала за плечи обессилено поникшую Кати – она, казалось, потеряла сознание. Обеим теперь понадобится кровь, много крови, чтобы восстановить потраченную Силу.
Ветер жалобно застонал: маги убили второго птенца. Не сумевший покорить его юноша покидал загон, зажимая раненое плечо. Еще один сидел на каменном полу, не обращая внимания на разорванную когтями щеку, и утешающе гладил виноватого грифона. Тот жалобно клекотал и тыкался лбом в плечо своего человека. Черные крылья растерянно шевелились, как будто птенец хотел и не решался взлететь.
Из открытых загонов выходили сложившиеся пары. Юных магов распирала гордость. Птенцы торжественно вышагивали рядом с обретенными хозяевами.
«У нас было не так», – тревожно сказал Ветер.
«Да, – согласился Кар. – Я тебя не покорял, ты сам меня выбрал. Они не понимают. Я пытался им объяснить… А теперь думаю, хорошо, что не понимают».
«Они тебя не любят».
«Знаю, Ветер».
«Давай улетим!»
– Ветер… – от удивления Кар заговорил вслух. – Я думал, тебе здесь хорошо. Ты родился в горах, здесь твои сородичи…
«Мы – вместе! – Ветер изогнул шею, пытаясь заглянуть Кару в лицо, и чуть не перевернулся в воздухе. Заработал крыльями, ловя равновесие. – Они тебя не любят! Они убили птенцов! Улетим!»
– Ветер, Ветер, – Кар обеими руками ласкал мягкую гриву, изо всех сил стараясь излучать любовь и спокойствие. – Мы вместе. Мы улетим. Обязательно. Только не сейчас. Я пока не могу, понимаешь? Я должен научиться магии. Потерпи немного, Ветер…
«Зачем?» – никогда еще грифон не говорил так сердито.
«Ветер, если бы ты не умел летать? Имел крылья, а летать не мог? Ты выжил бы?»
«С тобой – да. Мы – вместе».
– Ты мой лучший друг, – не найдя другого ответа, прошептал Кар. – Ты мой единственный друг. Я так горжусь, что мы вместе…
Ветер понял его смятение и не стал больше настаивать. Широкими кругами начал снижаться над Долиной, а Кар все гладил золотую гриву и не мог понять, отчего ему так стыдно.
Едва он ступил на землю, Ветер подпрыгнул, раскидывая крылья прямо над головой Кара. Поток теплого воздуха поднял волосы. С недовольным клекотом грифон унесся к скалам. Кар проводил его глазами и направился к опустевшим загонам.
Зрители разошлись, разбрелись кто куда получившие грифонов юные маги. На площадке Испытаний остались члены Совета, кроме женщин, обессиленных необычным магическим действием, воскрешенная Зита в наброшенной поверх разорванного костюма чужой куртке, Ирэн – молодой маг, не получивший грифона, и учитель. Лицо последнего являло всю гамму подобающих чувств: стыд, раскаяние, покорное признание вины – и чем дольше звучал негромкий, но гневный голос Сильнейшего, тем ярче становились эти чувства. И не обращаясь к магии, Кар видел огненно-черную тучу отцовского гнева над площадкой. «Не хотел бы я испытать его на себе» – невольно подумал он.
Остановившись поодаль, он мог разобрать слов. Но Сильнейший не делал тайны из разговора, и Кар осторожно потянулся магией. И услышал:
– Погибли два грифона. Две Сильных едва смогли вытащить девчонку. Кати выложилась до дна. Она не готовилась воскрешать, у нее почти не было заемной Силы!
Учитель посерел. Воскрешение, да еще такой сложности, без Силы человеческой крови невозможно. Будь Кати обычным магом, попытка наверняка убила бы ее. Сильная, поддержанная Тари, справилась, но будет долго и тяжело болеть.
– Сильнейший, я признаю свою вину, – тяжело произнес учитель. – И готов принять наказание…
Сильнейший гневным жестом велел ему замолчать.
– Ты примешь наказание. А готов ли ты ответить, почему твой курс не подготовлен должным образом?
– Моя вина…
– Твоя вина в том, что тебе и твоим ученикам мешало присутствие моего сына. Вы питали собственную ненависть вместо Силы!
Кар возбужденно, радостно втянул воздух: свершилось. Отец признал его.
Учитель молчал.
– Или я должен напомнить тебе, к чему приводит потеря сосредоточенности при занятиях магией? – язвительно спросил отец.
– Нет, Сильнейший.
– Тогда убирайся. Ты отстранен от ведения занятий. Твое наказание Совет Сильных обсудит сегодня вечером.
Учитель, совершенно серый, зашагал прочь. Сильнейший направился туда, где на почтительном удалении от старших Зита перевязывала платком рану однокашника – никто не позаботился исцелить его. Испуганные лица молодых магов ясно показали: подобно Кару, они слышали все.
– Вы, двое, – произнес Сильнейший. – Вы продолжите обучение. И полностью сосредоточитесь на магии. Если через два месяца я не буду приятно удивлен вашими успехами, ближайшие два года вы проведете на положении детей, а затем начнете учиться сначала, со следующим курсом. Понятно?
– Да, Сильнейший, – дружно ответили они.
– Теперь возвращайтесь в свои комнаты.
Проходя мимо Кара, Зита чуть заискивающе кивнула – подействовали слова «мой сын». Ирэн же подарил ему тяжелый, угрожающий взгляд: «Однажды я убью тебя».