Прокурор Горайко и его коллеги
Шрифт:
И представьте — встретились. Это случилось в 1941 году. Однажды Горайко посетил полк, входивший в состав дивизии, где он служил военным прокурором. Горайко шел вместе с командиром полка мимо строя солдат. Вдруг вышел сержант и доложил:
— Воспитанник Таганческой колонии Неизвестный, разрешите обратиться?
Горайко подошел к нему. Они обнялись, расцеловались. И хотя поговорить им не удалось, так как полк должен был выступать, Горайко был рад, что из бывшего малолетнего преступника, колониста, считавшегося одним из самых трудных, вырос честный советский человек,
Вот еще один эпизод из жизни Горайко. Он произошел в тот год, когда колония осваивала производство автомеханических касс для торговых предприятий. Раньше такие кассы ввозились из-за границы. Было решено освоить их производство в колонии. Это дало бы воспитанникам квалификацию. Да и работа была бы для них привлекательной и интересной.
Начальник колонии Николай Михайлович вместе с главным инженером Михаилом Борисовичем Рябоклячем и мастером Моисеем Григорьевичем Гольдбергом день и ночь занимались конструированием и изготовлением образца отечественной кассы. К майским праздникам первая касса была готова, и ее повезли в Киев. Вся колония радовалась этому событию.
В Киеве одобрили инициативу колонии и началось освоение серийного изготовления касс. Не все сразу удавалось, бывали и срывы, но работа постепенно наладилась. Производственный план колония выполняла.
Весной должен был состояться очередной съезд комсомола Украины. Из наркомата позвонил Антон Семенович Макаренко и спросил:
«Как вы собираетесь встретить девятый съезд? Возможно, и от Вас делегация будет приглашена».
Работа закипела. Начальник колонии пригласил к себе Горайко и весь руководящий состав колонии. Решили к съезду перевыполнить производственный план, а колонистам-художникам дали задание написать маслом портрет Владимира Ильича Ленина и, когда делегация выйдет приветствовать участников съезда, преподнести этот портрет комсомолу Украины.
Художники принялись за дело. Вся колония ходила смотреть их работу, всем портрет понравился и об этом сообщили Антону Семеновичу.
Он одобрил инициативу колонистов, и делегация с подарком выехала в Киев.
В столицу Украины съехались делегаты от многих колоний. Все они были собраны Антоном Семеновичем на стадионе «Динамо». Он рассказал о задачах съезда, объяснил им, как надо себя держать.
Вечером Горайко со своей делегацией входил в большое серое здание на Владимирской улице. Заседание началось в девятнадцать часов.
Председательствовал секретарь ЦК комсомола Украины. Зал был переполнен. На сцене в президиуме сидели известные всей стране большевики, руководители партии и правительства Украины: Косиор, Постышев, Чубарь, Петровский, Якир, Затонский, Шлихтер.
— Приветствовать съезд прибыла делегация воспитанников колоний НКВД Украины, — сообщил председательствующий.
Зал встал. К сцене, где сидел президиум, под звуки военного марша устремилась колонна девушек и ребят со знаменем и подарками. Зал рукоплескал. Слышались крики: «Ура-а-а!»
Первым выступил четырнадцатилетний паренек. Когда он закончил
Шли месяцы, годы. Горайко стал уже опытным педагогом. Он многое узнал и понял, но это было только началом великой борьбы за нового человека. Огромную роль в этой борьбе сыграл Антон Семенович Макаренко.
С ним Горайко пришлось встречаться не раз. Вот как произошла одна из таких встреч.
…Перед бывшим графским замком стоял строй колонистов. Приятно было смотреть на них — крепких, хорошо одетых ребят. Никогда не видели стены замка таких жизнерадостных людей. Дежурный по колонии докладывал Горайко о ночном дежурстве.
— Товарищ начальник, совет колонии решил сегодня пойти с колонистами к озеру в лес. Просим вашего согласия, — обратился к Горайко Ковальский.
— Разрешаю, — ответил Петр Александрович.
Не успел Горайко отойти от строя, как увидел на дороге приближающийся к колонии автомобиль. Из машины вышел высокий мужчина в хромовых сапогах, синих штанах-галифе и зеленой рубашке, подпоясанной широким военным ремнем. Мужчина был в очках, с непокрытой головой.
Горайко на расстоянии не сразу узнал гостя, а когда подошел поближе, то увидел, что перед ним Антон Семенович. Макаренко в тот период работал заместителем начальника управления колоний несовершеннолетних наркомата внутренних дел Украины.
Пожали друг другу руки. На Горайко смотрели чуть прищуренные глаза.
— Слышал много о вашей колонии и вот приехал посмотреть… Хочу вместе с вами решить один важный вопрос: можно ли снять все эти высокие заборы и вышки с часовыми.
— Вопрос этот очень важный, — добавил Макаренко. — Если коллектив колонистов еще не подготовлен к этому, то как только снимем трехметровый забор, они разбегутся. Как вы думаете?
— Что вы, Антон Семенович, этого не может быть, — твердо заявил Горайко.
Макаренко улыбнулся и сказал:
— Я был уверен, что вы другого и не скажете.
Горайко давно уже думал об этом, и поэтому разговор с Антоном Семеновичем был для него особенно важным.
— Давайте это сделаем сразу. Что там откладывать.
— А что ж, я думаю, это предложение правильное, — ответил Антон Семенович. — Но сначала давайте соберем всех колонистов в клубе и по-деловому обсудим все: как и что следует делать.
Сигналист протрубил сбор. В большом зале клубного помещения собрались колонисты. На сцене за столом президиум.
Горайко рассказывал мне, что он на всю жизнь запомнил этот день. Прошло уже более тридцати лет, пройдут еще годы, но никогда не забудет он речь, сказанную тогда перед колонистами Антоном Семеновичем.
Макаренко поднялся из-за стола президиума, подошел к краю сцены, осмотрел всех приветливым взглядом и спокойным голосом начал:
— Товарищи колонисты! Посовещались мы с руководством колонии, членами совета и решили колонию сделать открытой.
В зале поднялось что-то невообразимое. Раздались громкие аплодисменты. Слышались возгласы: «Никто не будет убегать! Оправдаем доверие!».